— При всем уважении, — главнокомандующий обдал старейшину взглядом полным презрения, — я не буду этого делать. У нас есть вожак! Кархем привел нас сюда, его умом мы захватили столько земель, его же умом мы стали жить лучше. Да, вы старейшины, вас слушается народ, но испокон веков слово вожака было последним и решающим!

— Он был избран главнокомандующим, — встал Ликарат от гехайнов, — не вожаком. Это потом, когда Кархем показал себя наидостойнейшим, вожаки кланов уступили ему свои места, но старейшины до сих пор не признали его единым лидером по всем известной нам причине. Потому для нас он все еще главнокомандующий войском и обязан подчиняться нам. А ты, бэр Тарос, его сподручный, не более. Перед тобой мы вообще не обязаны отчитываться, даже слушать тебя не должны.

Глава 45

— Я не согласен! — ударил кулаком по столу Бакрит. — Вы позволили Кархему править городом! И он им правит достойно. Потому без него ни о каких походах и речи быть не может! Хотите идти на людей разрозненными кучками? Тогда вы рискуете проиграть!

И поднялась очередная волна споров.

— Старейшины! — прогремел Тарос, заставив всех замолчать. — Мы заседаем тут уже третий час, а так ни к чему и не пришли! А все потому, что нам надо дождаться вожака, после чего собраться снова и наконец-то договориться!

Спустя еще полчаса удалось-таки отправить всех по домам. Как ни крути, а Кархем прав — это не старейшины, это жалкое ослиное стадо. Но теперь пусть он и бодается с этим стадом. Тарос первым делом поспешил на конюшню, где взял лошадь, запряг ее в крытую телегу. Сторонников у Кархема много, справится, а вот ему пора идти своим путем. Однако, когда Тарос дошел до лазарета в надежде забрать Эйву, у входа его встретила Садат.

— В чем дело? — заметил напряженный взгляд повитухи. — Что стряслось?

— Бэр Тарос, у нас беда. Наложница пропала.

— Какая наложница? Куда пропала? — едва зубами не заскрипел.

— Эйва. Её утром принесли без сознания. То ли отравил кто, то ли еще что.

— Так, куда она могла деться, если была без сознания?! — глаза орка мгновенно налились кровью, вена на шее вздулась.

На что старуха развела руками:

— Балкар за лекарями пошел, я — за травами, а когда вернулась, ее уже не было.

— Когда?! — взревел точно дикий зверь.

— Около часа назад. Фарата отправила на поиски стражу.

— Две старые дуры! — и бросился обратно.

А Садат лишь усмехнулась, глядя ему вслед. Еще предстоит обо всем поведать Кархему, вот уж где будет истинная ярость и боль.

— Уверена, что ничего не хочешь мне рассказать? — вышла к ней Фарата. — Как-то слишком спокойно тебе.

— Знала бы, рассказала, — пожала плечами, — а волосы на себе рвать ни к чему, ты вон, за нас обеих хорошо справляешься.

— Если ты готова идти под нож, то я нет!

Тарос меж тем вскочил на своего коня и помчался к главным воротам, где столкнулся с толпой торговцев. Среди такого количества телег затеряться проще пареной репы.

— Ко мне! — подозвал стражу. — Осматривать каждую телегу! Если найдете человеческую самку, немедля доставьте ее ко мне, как и тех, с кем она будет! Поняли?

— Поняли! — ударили себя кулаком в грудь.

Затем орк, с трудом пробравшись к воротам, поскакал вон их города, прихватив с собой отряд. Возможно, Эйвы уже и нет в Аранхарме.

В чем Тарос оказался прав. Только вот находилась она сейчас в телеге с сеном, коя катилась в противоположном направлении от главных ворот, а управлял той телегой молодой орук. Еще через час к нему присоединились двое на лошадях.

— Молодец, Сакар, — Радул похлопал паренька по плечу, — хорошо все сделал, тихо.

— А она вообще живая? — кивнул в сторону телеги. — Белая вся, холодная.

— Живая. Сон-трава всегда так действует. Сердце замедляется, дыхание, потом отойдет.

— Хорошо бы, — заговорила Ирхат. — А то я уже сомневаюсь.