Испытай себя - Дик Френсис (2021)

— Не болтай глупостей, — выдавил из себя Тремьен, выруливая на тренировочное поле и аккуратно объезжая мощные корневища деревьев. — Займи свои мозги Пустынником. Он принадлежит новому владельцу. Мне необходимо будет знать твое исчерпывающее мнение. Он не в самой лучшей форме; впрочем, его предыдущий тренер тоже не из самых талантливых. Я должен знать, с чем мы имеем дело.

— Разумеется, — согласился Сэм.

— Постарайся продержаться рядом с Бахромчатым как можно дольше.

Сэм кивнул. Конюхи подвели лошадей, и мы заняли свои места на старте. Как только на вершине холма появился Тремьен, мы пустили лошадей ускоренным галопом. Так быстро я еще никогда не скакал. Бахромчатый несся с какой-то бешеной энергией, я с большим трудом справлялся с ним, и именно в эти минуты до меня дошло, что подобная самоотверженность и помогала ему побеждать в заездах. Как только морда Пустынника высовывалась вперед, мой Бахромчатый тут же вырывался на четверть корпуса, однако лошадки были примерно равны, и окончательный результат предсказать было весьма сложно. Я увидел, что Сэм распрямился и начал осаживать, я моментально повторил все его маневры: это далось мне с трудом — от скорости легкие разрывались, а от напряжения ныли мускулы. Почти бездыханный, я закончил дистанцию. Сэм не очень галантно подхватил меня под руку и увлек к Тремьену.

— Этот педераст еще слишком зелен, — в полный голос; заявил он. — У него не губы, а складки слоновьей кожи. Он шарахается от собственной тени и упрям, как ишак. Однако резвости у него не отнимешь, сами видели.

Тремьен бесстрастно выслушал доклад Сэма.

— Мужество?

— Ничего не могу сказать до испытаний на ипподроме.

— Я заявлю его на воскресенье. Заодно и выясним. Будет неплохо, если ты проездишь его завтра утром на дистанции с препятствиями.

— Идет.

Мы поручили лошадей их верным конюхам, а сами забрались в машину Тремьена. Съехав с холма, мы увидели поджидающего нас в автомобиле Дуна.

— Этот гребаный парень выводит меня из себя, — бросил Сэм, когда мы выходили из машины.

Увидев нас, неутомимый старший инспектор, подобно улитке, выползающей из раковины, выбрался наружу и подошел к нам. На сей раз он был без ходячего записывающего устройства.

— Кто из нас вам нужен? — набычился Тремьен.

— Дело в том, сэр, — его певучий голосок несколько разрядил напряженность, хотя и не исключил полностью возможность взаимного хватания за грудки, — что если вы не возражаете, то я хотел бы побеседовать с каждым из вас.

«Если вы не возражаете» — пустой оборот речи. Попробуй ему возрази!

— Тогда лучше зайти в дом, — пожав плечами, предложил Тремьен.

Дун проследовал за нами на кухню, снял серое твидовое пальто, оставшись в своем излюбленном — опять же сером — костюме, затем уселся за стол. В кухне он чувствует себя спокойно, подумал я. Тремьен мрачным голосом предложил кофе, и я приготовил по чашке растворимого.

Зашла Мэкки, они с Перкином уже позавтракали, и теперь ее интересовал результат нашего сравнительного эксперимента. Она не удивилась, увидев Дуна, просто повременила с расспросами. Я приготовил кофе и ей. Мэкки села за стол и молча наблюдала, как Дун доставал из внутреннего кармана пиджака лист бумаги и передавал его Сэму.

— Расписка, сэр, — пояснил Дун, — на три пролета половых досок, изъятых в качестве вещественных Доказательств со дна дока в вашем эллинге.

Сэм развернул бумагу и тупо уставился в нее.

— Почему же они не всплыли? — резко спросил Тремьен.

— Ого, все уже об этом знают? — Дун выглядел разочарованным.

— Только что нам об этом рассказал Джон, — кивнул Тремьен.

Скорчив недовольную мину, Дун посмотрел на меня, я же остался абсолютно равнодушен к его расчетам на мою конфиденциальность.

— Они не всплыли, сэр, потому что были утяжелены балластом.

— Каким балластом?