Испытай себя - Дик Френсис (2021)

Рассмеявшись, я стащил с себя свою многострадальную лыжную куртку и, оставив своих юных друзей на пороге кухни, направился наслаждаться теплом семейной комнаты. Да не тут-то было — в комнате я обнаружил целое сонмище личностей, пребывающих в состоянии сильнейшей депрессии. Все эти личности сидели в креслах и явно размышляли о днях грядущих, причем их вряд ли заботила проблема добывания пищи насущной, все их мысли были заняты надвигающейся бедой.

Гарри, Фиона, Нолан, Льюис, Перкин, Мэкки и Тремьен сидели молча, будто обо всем необходимом и важном уже переговорили.

Целиком погруженные в свои раздумья, они отнеслись к моему приходу как-то отрешенно, будто заявился нежданный гость либо в их личной трагедии появилось лишнее действующее лицо.

— Ах, это вы… Джон, — промолвил Тремьен, пошевелившись в кресле и как-будто что-то припоминая. — Мальчики еще живы?

— Более или менее.

Я налил себе моего любимого вина и уселся на свободную табуретку, чувствуя себя не совсем ловко среди этих подавленных людей. Мне стало ясно, что теперь им известно все то, что знал я, может, даже и больше.

— Но если этого не сделал Гарри, то кто же? — задал вопрос Льюис.

Этот вопрос, видимо, уже неоднократно звучал в этой комнате, поэтому никто не удостоил его ответом.

— Инспектор Дун найдет убийцу, — пробормотал я.

— Он и не пытается, — возмутилась Фиона. — Он уверен, что виноват Гарри, и не ищет никого другого. Это возмутительно.

Доказательства того, что Дун остановил свой выбор только на Гарри, были прерваны гудком подъехавшего автомобиля. Такова была привычка Сэма Ягера возвещать о своем прибытии. Он влетел в комнату в состоянии сильного негодования.

— Тремьен, — начал он с порога и вдруг резко остановился, увидев все семейство в сборе. — О! Вы все здесь.

— По-моему, ты собирался отдохнуть, — подавленно заметил Тремьен.

— Манал я этот чертов отдых. Стоило мне прилечь и начать зализывать раны, как вы мне и велели, заявился этот чертов полицейский. И это в воскресный день! Самый последний педераст имеет право отдохнуть в воскресенье! И знаете, каким куском дерьма он в меня кинул? Ваши чертовы конюшенные девки доложили ему, что у меня были шуры-муры с этой вашей, будь она неладна, Анжелой, как бишь ее фамилия, Брикел.

Непродолжительное молчание, повисшее в комнате после этого заявления, никак нельзя было назвать недоверием.

— А ты крутил с ней? — спросил Тремьен.

— Не в этом дело. Я не помню ни о каких июльских вторниках прошлого года. А этот приятель Дун спрашивал меня, что я делал именно в один из вторников, как будто это возможно вспомнить. Сказал, что возился на своей лодке. Тогда он поинтересовался, веду ли я вахтенный журнал и записываю ли время. Интересно, всерьез ли он это спрашивал? Я ответил, что у меня нет никакой зацепки, чтобы припомнить те времена. Возможно, усмехнулся я, развлекался с парочкой не очень привередливых девиц, но на мой юмор он никак не отреагировал; по-моему, он его начисто лишен. В ответ Дун заявил, что в подобных делах всякие смешки неуместны.

— У него самого три дочери, — пояснил я. — Это убийство его очень обеспокоило.

— А чем я могу помочь в его долбаных приставаниях? Он заявил, что должен проверить любую возможность; долго же ему придется повозиться с этим делом, докапываясь, кому и где давала Энжи, ведь она не упускала ни одного удобного случая. Даже Бобу Уотсону и то строила глазки.

— Вряд ли бы ей это удалось из-за Ингрид, — вмешалась Мэкки. — Внешне Ингрид выглядит кроткой и добродушной, но вы бы посмотрели на нее, когда она в гневе. Боба Уотсона она постоянно держит в поле зрения и не доверяет его ни одной девушке из наших конюшен. Сомневаюсь, что Анжеле удалось добраться до него.

— Кто это может знать наверняка? — мрачно возразил Сэм. — Можно выпить? Кока-колу?

— В холодильнике на кухне, — сообщил Перкин, даже не пошевелившись.