Перо на Луне - Филлис Уитни (2011)

Поднявшись на улицу, мы остановились поглазеть на еще одну фирменную примету Виктории — человека-оркестра, что стоял недалеко от лестницы. Дружелюбный бородатый парень, он как раз прервался, чтобы поговорить с людьми, что толпились вокруг него. Матерчатый навес с колокольчиками укрывал его от солнца, а рожки, тамбурины и губная гармошка — установленные таким образом, чтобы ему было удобно на них играть — заставляли его напряженно трудиться. Его тележка была забита до отказа. И через минуту музыка снова заиграла. Он показал себя умелым исполнителем — послышалась старая баллада "The World Is Waiting for the Sunrise", написанная словно самим канадским духом.

Однако для Тима это зрелище было не в новинку, к тому же музыки он не слышал, поэтому он захотел поскорее продолжить путь. Мы остановились на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора, и Джоэл спросил меня:

— Скажите, что все-таки вы чувствуете к Элис?

— Меня тянет к ней, — призналась я. — И мне больно видеть, как с ней обращаются. Но, наверное, я чувствовала бы то же самое к любому ребенку в такой ситуации. А вы считаете, что она правнучка миссис Ариес?

— Я не знаю. В истории Корвинов есть пробелы, и я не сомневаюсь, что они способны на изощренную мистификацию. Для Фарли это, по-моему, в порядке вещей, а Пиони послушно выполняет его указания, хотя и возмущается, я полагаю. Мне неприятно видеть, через что приходится проходить Коринтее, но она очень стойкая леди. Она хочет получить родного ей по крови ребенка, и с ее стороны довольно великодушно дать вам вообще хоть какой-то шанс.

— Я знаю. Но что же мне делать?

— Можно попытаться пойти путем моей матери. — Он взял меня за одну руку, Тима за другую, и мы перешли улицу по светофору. — Может быть, это наведет вас на новый след. Хотите, я устрою что-то подобное?

— Если вы не против. Что я теряю, в конце концов? — Я заоглядывалась, впервые увидев центральную часть города при дневном свете. — Куда мы идем, вы сказали?

— В Тандерберд-парк. Он совсем близко, за Провинциальным музеем. Тиму там нравится, и он старается бывать там при каждом удобном случае.

Музей оказался большим, современным, внушительным, с узорами из белых вертикальных линий и ромбов . Рядом с ним Тандерберд-парк казался совсем крошечным — просто маленький скверик посреди запруженного города. По нему вразнобой были расставлены высокие тотемные столбы и резные фигуры. Часть столбов блестела подновленной краской, а часть истерлась от дождей и ветров до серо-коричневого кедра, из которого была сделана.

Мы подошли к парку, и Джоэл объяснил, что большинство тотемов — копии старых древних столбов, которые уже начали подгнивать.

— Провинциальный Музей буквально спас старые столбы, их благополучно перенесли в закрытое помещение и передали в ведение главного резчика для будущей реставрации. Мунго Мартин [17] был вождем Квакиютлей и много знал о прошлой жизни индейцев.

Перед музеем, к которому мы приближались, притулился невысокий домик с покатой остроконечной крышей . На побеленном фасаде было нарисовано огромное лицо. Лицо человека или животного — трудно сказать. На широкой зеленой полосе выписаны черные глаза, обведенные белыми кругами. Ноздри и рот обведены темно-красным, губы растянуты на всю ширину здания и открывают два ряда больших белых зубов. Усмешка лица выглядит свирепой. Наверняка, это животное.

Тим что-то неразборчиво пробормотал, я вопросительно посмотрела на него, и он повторил:

— Вавадитла.

Джоэл объяснил мне.

— Не будь Тим выбит из колеи, он бы обязательно рассказал вам о Вавадитла. Почти все, что я знаю об индейской мифологии, я знаю от него. Этот дом выстроил Мунго Мартин, и часть тотемов тоже его работа. Он назвал дом "Вавадитла", что означает "Он приказывает войти". Эта фраза говорит о силе и власти. Многие индейские дома строились по образцу этого.