Шатун - Александр А (2019)

Войдя внутрь, они оставили верхнюю одежду в гардеробе и, надев на ноги бахилы, отправились по лестнице на третий этаж. Подойдя к отделению реанимации, Василий Игнатович спросил у медсестры, где находится кабинет заведующего отделением, и на месте ли он. Она, показав, где находится кабинет, сообщила о том, что Григорий Александрович приехал минут десять назад и в данный момент находится у себя. Поблагодарив её за оказанную помощь, они направились к кабинету. Подойдя к нему, они обратили внимание на табличку, на ней было указано “Заведующий реанимационного отделения Филиппов Григорий Александрович”. Василий Игнатович постучал в дверь, из-за неё отозвался голос:

– Войдите!

Войдя в кабинет, доктор представился, в ответ они назвали свои имена, и все пожали друг другу руки, затем Григорий Александрович предложил им присесть и указал на стулья. Первой такую возможность полицейский предоставил Светлане Сергеевне, а затем присел и сам. Доктор обошёл стол, сел в своё кожаное кресло и, поставив руки, уперевшись локтями, приступил к диалогу.

– Может быть, кофе или чай? – произнёс доктор.

Светлана и Василий Игнатович одновременно отказались.

– В общем, – продолжил доктор, – начнём!

Потап сидел в своём автомобиле вместе с Алёшей, только сейчас он почему то осознал всю серьёзность ситуации, почему-то его охватил мандраж от осознания того, что его сестра лежит в реанимации, подключенная к аппарату жизнеобеспечения, и находится в бессознательном состоянии.

– Потап, я устал уже сидеть! – донёсся голос Алёши с заднего кресла. – Потап!

Потап будто очнулся от своих мыслей.

– Что ты говоришь?

– Я устал сидеть в машине!

– А, сейчас подожди немного, он вышел со своего внедорожника и, обойдя его, открыл пассажирскую дверь.

– Ну, тогда пойдём прогуляемся! – и Потап принялся освобождать Алёшу от ремней безопасности. Справившись с этим, он поднял своего племянника и, вытащив из машины, поставил на землю.

– Ну и куда пойдём? – спросил Потап.

– Я хочу на площадку!

Потап призадумался и оглядевшись, понял, что следует двигаться к жилым домам, так как во дворах чаще всего устанавливают детские площадки.

Григорий Александрович закончил свой рассказ, ничего нового он не рассказал, только вышло всё немного глубже. Например, он объяснил, что медикаментозная кома была необходимостью, так как большое количество рваных ран и ампутация безымянного пальца на правой ноге и мизинца до средней фаланги на левой руке принесли бы ей мучения от сильных болей, но прежде всего основным фактором был отёк мозга вследствие черепно-мозговой травмы, полученной, по-видимому, не один раз. Но вот сроки содержания ее в таком состоянии он точно не назвал, основываясь на том, что всё зависит от того, как организм Любы будет приходить в норму, но максимум продление этой процедуры возможно не более чем полтора месяца. Он так же поведал о том, что недавно их больница попала под одну из федеральных программ на государственном уровне, которая позволила обеспечить их новейшим оборудованием и привлечь новых профессиональных сотрудников, так что Любе оказывалась профессиональная помощь, и подключена она была как раз к такому оборудованию.

Слушая доктора, Светлана молчала, только на её щеках оставались следы от слёз, которые периодически скатывались из глаз. Закончив рассказ, доктор предложил ей пройти и взглянуть на её дочь, вообще это недопустимо, но так как она самый близкий родственник и приехала издалека, то он принял решение всё-таки допустить её к ней. Светлана, естественно, согласилась, для того чтобы пройти внутрь реанимационного отделения, ей пришлось снять обувь, ей выдали одноразовые тапочки, белый стерильный халат, маску и головной убор. Переодевшись, Светлана была очень взволнована и не могла сдерживать слёзы, они уже текли ручьём.

– Всё будет хорошо! – взяв её за руку, произнёс Василий Игнатович, – она в правильных руках.