Silence - Anne Dar (2020)

– Отчасти. Не всякий молодой человек может хотеть остаться в провинции, в которой вырос.

– Кирану слишком сильно нравится природа, чтобы он мог желать уехать от нее. Первые пять лет своей жизни он провёл в большом городе, следующие двенадцать в этом захолустье. Говорит, что ни за что не откажется от лесных запахов, дыма от костра и звёзд над головой.

– А вдруг во время обучения в академии он встретит девушку и решит остаться с ней?

– Тогда через пять лет в Маунтин Сайлэнс прибудет новый житель.

– Тебе не кажется, что ты переоцениваешь любовь своего сына к этому месту?

– Ничего подобного. Я сам здесь родился и вырос. Каким бы глухим ни был этот медвежий угол, ни за что его не брошу.

– Но однажды ведь бросил, – повела бровью я.

– Молодости присуща глупость, – пожал плечами Шеридан и, отойдя от окна, посмотрел на меня. – А что ты? Ты – дитя мегаполиса? Смогла бы ты жить и работать в месте, подобном этому?

– Никакое я не дитя мегаполиса… – отчего-то грустно, но с теплотой ухмыльнулась я, вспомнив свои родные края. – А по поводу места жительства и работы: прежде я хотела быть в эпицентре, в самой гуще событий, в сердце системы. Но сейчас ты спросил и мне вдруг показалось, что я бы не отказалась от тишины. Маунтин Сайлэйнс – это, конечно, перебор, но от какой-нибудь провинции поближе к столице я бы сейчас не отреклась.

Шеридан удивленно приподнял брови и уже хотел спросить что-то вроде: “А что так?” или “С чего вдруг?”, – но в этот момент дверь в кабинет открылась и на пороге показался директор старшей школы Маунтин Сайлэнс.

– Они здесь, – поправив тяжелые очки на ровном носу, констатировал седовласый мужчина. – Всего сто двенадцать учеников.

Глава 19.

Мои годы в старшей школе запомнились мне спортивными соревнованиями, ежегодным открытым катком за школьным стадионом и летними лагерями. В целом, наличие товарищей и активное спортивное движение делали мою жизнь счастливой. А еще её делала счастливой моя семья, самой важной части которой теперь уже нет. Хорошо, что я не потеряла её до того, как успела поступить в академию. Вдруг это сломало бы меня, а не подстегнуло? Как в этот раз…

Старшеклассники смотрели на меня с неприкрытым любопытством и уважением. Еще бы! Настоящий агент ФБР – когда они еще смогут увидеть настоящего агента ФБР? Да еще и девушку… Они еще недооценивают свою жизнь, не подозревают, как много она для них готовит и как коротка она может оказаться.

Мы с Шериданом стояли на пороге “Гарцующего оленя” и подводили итоги опроса участников злосчастной вечеринки в особняке Оуэн-Гринов в канун Хэллоуина, периодически отвлекаясь, чтобы почесать за ухом требующего внимания Вольта. Опрос ста двенадцати подростков занял девять часов: примерно по пять минут на одного человека. Выйдя из школы лишь в начале седьмого, мы оба поняли, что достаточно голодны, как для людей, отказавшихся от обеда, поэтому не сговариваясь взяли направление на “Гарцующего оленя”. Для ужина еще рановато, но для нас сойдёт любое время.

Как так получилось, что никто из присутствующих на вечеринке не видел с кем тусовались погибшие девушки, было несложно объяснить. Подростки боялись ошибиться, боялись быть услышанными, боялись быть подозреваемыми… Пришлось всем раздать визитки с номером, по которому они могут анонимно сообщить подробности вечеринки, и наставлением о том, что они обязаны посодействовать ФБР, потому как если они что-то утаят, это “что-то” рано или поздно всплывет на поверхность и тогда ударная волна заденет всех, наверняка…

– Дакота Галлахер, главный кандидат на роль водителя, в буквальном смысле вышла сухой из воды, – констатировал Шеридан.

– Но вдруг девчонка соврала? – прищурилась я. – Вдруг она тоже как-то связана с произошедшим?