В ловушке - Элизабет Хиткот (2017)

Джо ушел примерно в три часа дня, а в половине шестого написал, что встреча с Томом запланирована после работы. Кэт, вздохнув, сказала: Джо, скорее всего, вернется домой за полночь, потому что завтра ему не надо на службу, и предложила Кармен остаться на ночлег, если не произойдет чего-то непредвиденного. Это вполне устроило Кармен, и она, после того как Кэт пошла укладывать Лили, предприняла вылазку на улицу. Она собиралась купить карри, но по дороге зашла в магазинчик, торгующий жареными курами, и купила одну. Том ни за что не стал бы есть готовую зажаренную курицу, но Кэт была в восторге. Ей не терпелось вспомнить знакомый с юности вкус.

Они ели курицу прямо из пакетов, сидя перед телевизором, как делали это по субботним вечерам, когда Кэт была еще не замужем, а Ник находился в отъезде – то есть практически каждую субботу. Сидя теперь перед светящимся экраном, Кармен задумалась о том, как быстро пролетающие дни становятся невозвратимым прошлым. Что было бы с ней сейчас, если бы она не вышла замуж? Наверняка жила бы по-другому, а если учесть, что у нее скоро будет ребенок, то и совсем по-другому. Кармен изо всех сил гнала прочь мысли об одиночестве.

Джо не звонил и не писал, не было никаких вестей и от Тома. В девять часов Кэт начала неудержимо зевать, и в половине десятого подруги отправились спать. Кэт забрала Лили в спальню, а Кармен пошла в детскую. Она улеглась на матрац, положенный возле кроватки Лили. Несмотря на открытое окно, в крошечной комнатке было жарко и душно. Кармен сбросила пижаму и нагишом улеглась на матрац, не укрывшись даже простыней. Взгляд ее упал на мобильный телефон Лили. По дисплею бесконечно чередой двигались по кругу четыре овечки. Оранжевый свет уличных фонарей свободно просачивался сквозь тюлевые занавески. Конечно, можно было опустить жалюзи, но это означало бы окончательно остаться без воздуха. К тому же Кармен привыкла спать при уличном свете, хотя здесь он был немного ярче, чем в ее квартире. Мимо то и дело проезжали машины, в которых, по случаю субботнего вечера, нарушая все законы и предписания, гремели стереосистемы. Лили вырастет с этим наследством – лондонский шум отложится в ее генах и создаст устойчивость к городским шумам – такую же, как у Кэт и Кармен.

Мимо с грохотом проехала очередная «музыкальная шкатулка». Кармен поняла, что так она никогда не уснет, а организм требовал отдыха, тогда, покорившись неизбежности, закрыла окно и опустила жалюзи. Ее охватила легкая клаустрофобия, а, кроме того, в комнатке стало просто нечем дышать. Она закрыла глаза и вообразила себя в крошечном замкнутом пространстве – словно в материнском чреве.

Незаметно Кармен все же уснула.

Она не смогла бы сказать, что именно ее разбудило, но шестым чувством поняла, что проспала недолго, добравшись лишь до первой фазы глубокого сна. Кармен проснулась как от толчка и поняла, что в комнате что-то изменилось.

В детской кто-то был – какой-то человек.

– Кэт, это ты?

Ответа не последовало.

– Кто здесь? Джо?

Она прислушалась.

– Том?

Ответа не было.

Она явственно слышала чье-то дыхание.

Ее мышцы напряглись, но Кармен не двинулась с места. Импульса «бей и беги» не возникло, она просто оцепенела. Если закричать, то Кэт ее услышит. Эта мысль немного успокоила Кармен.

Но вдруг что-то случилось с Кэт?

– Кто здесь?

Человек по-прежнему не отвечал.

Она провела рукой по своему бедру и вдруг поняла, что совершенно обнажена. Ей тотчас показалось, что самое важное сейчас – это одеться. Рука ее скользнула по матрацу к изголовью, где она положила пижаму. Найдя пижамную куртку, она постаралась в темноте надеть ее. Попытка оказалась безуспешной.

На коже выступили бисеринки пота, сердце учащенно забилось.

«Включи свет, – приказала она себе, – и посмотри, кто это. Не важно, что ты голая».