Он слабо усмехнулся тому, с какой лёгкостью я догадалась о его мыслях.

– Я разочарован в ковене. Всю жизнь я был абсолютно уверен, что именно мы – маги – умнее всех остальных и живём правильнее всех, с чёткой структурой и организацией, которая поможет нам удачно существовать среди обычных людей. Этим мы в выгодную сторону отличаемся от Путешественников и тёмных, которые вовсе одиночки. Нас с Розмари так с детства воспитывали. Но неужели то, что мы видели сегодня, – правильно?..

Вместо ответа я прижалась к нему крепче. Даже представить не могу, что Джеймс сейчас испытывал – ведь в один день все его убеждения, весь привычный мир оказались разрушены, и приложил к этому руку как он сам, так и люди, которым он доверял.

– А на самом деле у нас точно такая же грызня за власть, как и везде, – продолжил он, и устало махнул рукой. – Ну, ты сама видела – пока Хранителя нет, никаких взвешенных, справедливых решений можно не ждать. Десять человек недавно убили, среди них были два мага нашего ковена – и мы ничего не делаем. С Чарльзом вовсе ничего не будет, и Совет просто закроет глаза на уничтожение целого сообщества – только потому, что Искатели начали нам угрожать, а открыто высказаться за то, чтобы как-то избавиться от них, ни у кого не хватило духа. Полагаю, в глубине души Уильям рад, что именно так всё обернулось… Теперь Чарльз отделался предупреждением, и всю ответственность предстоит нести одной лишь Валери. Я не говорю, что на ней нет вины, но именно ей придётся за всё отвечать только потому, что она стала тёмной. Даже Алан не пожелал ничего исправить, а ведь он всегда был самым мудрым из всех нас…

– Ты не мог ничего поделать, – тихо заметила я. – Мы сделали всё, что было в наших силах.

Он наконец-то взглянул мне в глаза. Тяжёлые мысли словно сделали его старше, и сейчас Джеймс выглядел именно как тот тёмный маг, которого я встретила в две тысячи пятнадцатом. Так с этого всё началось? Как раз об этом он говорил мне, когда сказал, что их взгляды с ковеном «на многие вещи слишком сильно расходятся»?

– Ты не рассказала обо мне Совету, – вдруг сказал он, пытливо всматриваясь мне в лицо. Я вспомнила, что шляпа так и осталась валяться на полу кареты, что мы стоим слишком близко друг к другу, но отстраняться не стала. Джеймс же был по-прежнему так поглощён своими мыслями, что не замечал моего сходства с пропавшей супругой. А может, он просто настолько ей не интересовался, что даже черты её лица не отложились у него в памяти. – Хотя, обвиняя Валери, ты точно верила, что поступаешь правильно.

Я сразу поняла, о чём он, и мысли об Элизабет Барнс разом вылетели у меня из головы.

– Она убила сто человек просто так, а ты – лишь нескольких, которые всё равно бы погибли, и сделал это, чтобы спасти нас. Не сравнивай себя с Валери!

– Она – одна или вместе с Чарльзом – убила их не просто так, а чтобы уберечь ковен. Чтобы обычные люди не узнали о нас, – возразил он и болезненно поморщился. – Жестоко, но действенно. И чем я получаюсь лучше? Почему ты всё равно заступаешься за меня?

– Не пытайся переубедить меня, – велела я, в волнении запуская руку себе в волосы и запоздало вспоминая, что на мне парик. Пришлось с преувеличенной осторожностью извлекать пальцы обратно. – Там, после взрыва, ты сказал мне, что принял решение – пожертвовать несколькими людьми, чтобы спасти нас. И я тоже приняла решение, как ты и велел, – я не буду осуждать тебя и уж тем более сдавать Совету.

Джеймс схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза, и я добавила:

– Ты снова спас мою жизнь сегодня, а я тебя так и не поблагодарила. Спасибо.

Он выдавил из себя горький смешок, но я уже и сама поняла, что, по сути, благодарила его за убийство нескольких человек. Решив, что сейчас Джеймс снова уйдёт в самобичевание, я уже хотела что-то сказать, чтобы отвлечь его, но он неожиданно произнёс: