Как мы ориентируемся - Маура О’Коннор (2021)

Через 30 лет после публикации этой гипотезы Надель признался мне, что теперь считает ее, скорее всего, слишком упрощенной – как в определении младенческой амнезии, так и в природе развития гиппокампа, которая различается у разных видов животных. «Гиппокамп не возникает мгновенно – сегодня его нет, а завтра уже есть. Функции гиппокампа проявляются постепенно, – говорил он. – Теперь мы больше знаем об этапах этого процесса. Выяснилось, что развитие происходит неравномерно. Главное, что нам известно: для хорошей эпизодической памяти нужен не только гиппокамп. Четыре года, а то и пять лет эта память у нас отсутствует, и причина скорее заключается во всей сети связей с префронтальной корой и теми отделами мозга, активность которых мы регистрируем с помощью функциональной МРТ[73]. Но главная идея, согласно которой в период от первых девяти месяцев до полутора лет жизни эпизодической памяти не существует вообще, по-видимому, верна. Созревание нейронной сети и связей между этими отделами мозга дает вам долговременную память»[74].

Надель и Золя-Морган ясно выразили главную загадку восприятия пространства: есть ли в нашем мозге при рождении все необходимое для развития пространственной памяти или опыт важен для формирования мозговой инфраструктуры? С той поры развитие гиппокампа и его связь с памятью оставались одной из самых увлекательных тем нейробиологии. Как сказала Джеффри: «Люди начали изучать развитие, и теперь у нас довольно много интересных работ, предполагающих, что первыми “в режим онлайн” переходят нейроны направления головы, затем нейроны места, а затем нейроны решетки». И действительно, полученные данные указывают, что некоторые компоненты когнитивной карты присутствуют в мозге новорожденного ребенка, но в раннем детстве мы проходим период приобретения пространственных знаний, который влияет на то, насколько хорошо мы будем справляться с такими задачами в будущем.

В 2010 г. две разные группы исследователей добились потрясающего успеха: не стесняя движений крысят, у которых еще не закончился период молочного кормления и чей размер не превышал величины перепелиного яйца, ученые вживили им в мозг электроды и записали активность отдельных нейронов гиппокампа. Специалистам из Норвежского университета естественных и технических наук и из Университетского колледжа Лондона удалось записать сигналы сотен нейронов направления головы, нейронов места и нейронов решетки на протяжении двух недель, начиная с шестнадцатого дня жизни крысы. Обе группы выяснили, что все три типа клеток присутствовали у животных уже через два дня после того, как у них раскрылись глаза – то есть прежде, чем они покидали гнездо и начинали исследовать окружающий мир. Но из этих трех типов нервных клеток только нейроны направления головы были полностью созревшими. Несколько недель исследования мира ушло на то, чтобы нейроны места и нейроны решетки стали такими же, как у взрослой особи. На основе полученных данных обе группы исследователей пришли к выводу: пространственное обучение продолжает улучшаться еще долго после того, как компоненты когнитивной карты займут свои места. Более того, одним из самых важных факторов, определяющим количество и зрелость нейронов, был возраст, в котором молодые крысы знакомились с новыми местами, а вовсе не частота нового опыта. Чем меньше был этот возраст, тем быстрее и легче, по всей видимости, крысы учились и кодировали нейроны пространства.