Читающий по телам - Антонио Гарридо (2014)

Пока повар рисовал, Цы прикрыл глаза и обратился к душам родных за помощью и защитой. Три года назад, вступившись за честь родственника, Цы был вынужден принять участие в таком же поединке. В тот раз он вышел победителем, хотя победа едва не лишила его жизни. Такова была обратная сторона его странного дара: он не чувствовал боли, зато и не мог рассчитать, когда риск становится смертельным. И теперь он не знал, что наступит раньше — победа или смерть. Вполне могло случиться так, что нож пропорет ему легкое скорее, чем лезвие другого пробьется сквозь толстый слой жира и мускулов, которыми укрыто тело великана. И все-таки рисковать стоило: он должен был победить ради Третьей.

* * *

Цы сглотнул слюну.

Начиналось захватывающее представление, и комната сотряслась от воя собравшихся. Они были, как голодная собачья стая, а он — как добыча. Укола он не почувствовал. Зато ясно увидел струйку крови, которая забила из-под соска, скользнула вниз по животу и выпачкала его штаны. Риск все возрастал. Стоило ему вздрогнуть, он мог лишиться своей ставки. Оставалось только сохранять спокойствие и позволить ножу делать свое дело. Когда лезвие начало разрезать его кожу, Цы только глубоко вздохнул. Разрез удлинялся, а Цы смотрел, как второй повар проводит такую же операцию над его противником.

Великан скривился от боли, когда острие пронзило коричневую ареолу соска, однако по кривой ухмылке, которой он вслед за этим наградил юношу, Цы понял, что столкнулся с серьезной проблемой. Чем дольше будет продолжаться испытание, тем короче станет его дорога на кладбище.

Ножи в руках поваров продвигались медленно, но неотвратимо, борозды становились все глубже, металл раздвигал жир и мясо, разрезал мускулы, разбрызгивая кровь и калеча плоть; гримасы на лицах противников делались все страшнее и появлялись все чаще. У Цы они были притворные, а вот у его соперника — настоящие. И все-таки рот исполина оставался закрытым, челюсти сжаты, согнутая шея напряжена. Только яростный взгляд на юношу — глаза в глаза — был живым зеркалом его страданий.

И вдруг Цы почувствовал, что лезвие ножа остановилось у него над ребром, в малом шажке от сердца. Повар надавил слишком сильно, нож застрял между реберной костью и рубцом старого шрама, натянувшимся, как струна. Цы перестал дышать. Любое неосторожное движение могло прорвать ему легкое. Великан, не спускавший глаз с лица противника, расценил эту перемену как предвестие своей победы и затребовал еще кувшин вина. Цы попросил продолжать: от ненужных остановок он просто свалится без сил.

— Ты уверен? — У повара дрожала рука.

«Нет».

Но Цы кивнул.

Повар сжал зубы, возвращая твердость руке. Цы ощутил упругое сопротивление своей кожи; вот она натянулась, и вот она с треском лопнула. Теперь нож двигался прямо к сердцу. Чтобы грудь не вздымалась, Цы снова задержал дыхание. Повар явно ждал, что он подаст сигнал остановиться; но Цы уже не мог позволить себе никакой слабости.

— Продолжай, ублюдок! — И тут великан презрительно рассмеялся.

Грудь его была вся в крови, но алкоголь будто притупил не только все его чувства, но заодно и рассудок.

— И кто здесь трус? — прорычал он, снова вливая себе в глотку кувшин вина.

Цы сознавал: если соревнование продолжится, трагедии не избежать. Но ведь ему так нужны деньги.

«Да когда же ты наконец закричишь?»

И тут, будто в ответ на его мысли, это случилось. Лицо великана стало белым, его звериные глазки помутнели, а потом неестественно расширились, будто увидев кошмарное привидение. Обливаясь кровью, он, шатаясь, шагнул к Цы. Торчавший под сердцем нож вошел в тело по самую рукоятку.

— Он сам… сам дернулся! — оправдываясь, бормотал повар.

— Проклятый мо…ло…косос!

Это были последние слова великана. Он сделал еще шаг и рухнул, точно гора. Обвалом накрыло и ближайших зрителей, и столы.

Толпа болельщиков бросилась на помощь погибшему исполину. В выигрыше остались немногие.