Конечная станция – Эдем - Рейнмастер (2021)

– Вот вы и опять зарычали, – констатировала Афрани с едва уловимым восточным ехидством. – А господин Бессер утверждал, что вы очень рациональны. А ещё аккуратны и педантичны.

– Очень. Терпеть не могу, когда портят складку на брюках.

Между прочим, верно. Мне не улыбалось искать здесь прачечную и утюг. И вообще приводить себя в порядок после каждой встречи с Полли. Создавалось ощущение, что его буквально ко мне приклеили. А те двое губастых были одеты не как санитары, и их карточек я не видел. Вопрос – откуда они взялись? Тэк-с. Я вдруг почувствовал, что устал и смертельно хочу работать.

– Пойдёмте ко мне в кабинет. У вас есть кабинет?

– Меня пригласили в библиотеку, но после ужина. Туда перенесут бумаги. Сейчас какая-то заминка, что ли…

– Да-да, – сказал я. – Знаем мы эту заминку. Послушайте, Афрани, а зачем вы вообще попёрлись во двор? Уж там-то явно нет зарплатных ведомостей.

Она посмотрела исподлобья – виновато, но твёрдо. В широко расставленных глазах светилась решимость.

– Я хотела проверить, где заканчивается территория. Помните ту поляну? Мне показалось, она вплотную примыкает к «Эдему».

– Возможно. Но в следующий раз согласуйте со мной свои вылазки… и вообще, не вылазьте. Я разберусь с этой поляной. Тут ещё со многим предстоит разобраться. Эти, например, губастые… Почему они на вас налетели?

– Не знаю, – совсем тихо сказала Афрани, и я увидел, как её щёки опять смуглеют. Странное зрелище: женская, очень, просто невероятно тонкая кожа. Удар кастета разорвал бы её в клочья. – Они несли ящик, но увидели меня и сразу окружили, как волки. Они смеялись. Один сказал, – она сглотнула. – «Распяль черномазую обезьяну!»…

– Так…

Что-то треснуло. Я обнаружил, что сжимаю обломки карандаша. В комнате было жарко, эти черти не вырубили отопление. Как там выразился Фриш? «Дыхание некогда мощной культуры»?

– Вы тоже так думаете, – сказала Афрани. – Я на вас не в обиде.

За створкой окна пел ветер. Монотонный унылый звук разносился далеко по округе и замирал в отдалении. Гудок отходящего поезда, считающего километры где-то под Венцельдорфом. Мне вдруг показалось, что мы сидим так очень давно. Друг напротив друга. Каменные столбы в пустыне, наверное, не так одиноки, как пустота, принявшая форму наших тел, молчание мыслей, обрывочных и несвязанных.

Мой дом был далеко и, конечно, разрушен. Почему я об этом вспомнил? Маленьким я бродил по его коридорам, заставленным корзинами и бутылками, он казался мне бесконечным. Тогда. Присутствие других – великанов – совершенно терялось в мирке, наполненном жёлтым, коричневым волшебным стеклом. Этажом ниже работала типография. Непомерно крутая лестница, уводящая вниз – время словно не трогало слепые, голые лестницы с вечно разбитой лампочкой и усатым ликом, скалящимся с плаката.

Я медлил. Боялся встать и выйти, прикрыв за собой дверь.

Слыша тихий плач у себя за спиной.

* * *

Обещанную рыбу принесли на полдник, а вовсе и не на ужин, как планировалось первоначально. Администрация знала толк в извинениях!

Афрани вяло ковыряла салат, а вот я немного развеселился при виде блюда с кусками филе, обильно посыпанными травами и чёрным перцем. Прогнозы начинали сбываться. А может, здесь изобрели новый способ самоубийства? Если так, то директор Фриш, видимо, окончательно решил свести счёты с жизнью.

– К рыбе идёт белое вино, Коллер, но попробуйте сухое розовое. «Ротлинг фон Дорф». Лёгкий ягодный аромат и привкус садовой вишни. Исключительно приятная сладость. Пробуйте смело, рекомендую. Или вы боитесь танинов?

– Танинов я не боюсь.

Он понял намёк.

– Возмутительное происшествие! Мы обязательно свяжемся с «Фогельвеге». Их грузчики совсем распустились! Вы неплохо их отделали, Коллер, хотя, может, и чересчур… У одного из парней сотрясение мозга. Кстати, они приехали на том же поезде, что и вы.

– Дружки вашего Полли?