Мы из Конторы - Андрей Ильин (2004)

Разочарования начались с первой минуты прибытия на новую родину. Не успели сойти с автобуса, как мордатый немец приказал тащить привезенные с собой вещи в камеру хранения, причем командовал исключительно по-немецки — и понимай его как знаешь!

И понимали. Потому что слова звучали привычные, из киноэпопей времен социализма:

— Ахтунг!

Шнель!

В общем — русишь-швайн и капут-эршиссен…

Во влип! — подумал он, забираясь на двухъярусные нары.

Лагерь переселенцев оказался точно лагерем с одноэтажными в три ряда бараками. Да ладно бы, но против него был какой-то памятник с худющим на постаменте человеком и скульптурными же воротами. Как раз против их ворот!

И были тот памятник и те ворота аккурат на месте бывшего концентрационного лагеря, где сожгли что-то около полумиллиона евреев. Отчего еврейские переселенцы впадали в легкий транс, воспринимая свое новое местожительство как легкий намек.

Полгода Kuznezova мариновали в иммиграционных лагерях, где заставляли зубрить их «шпрехкурсы», а после отправили к черту на кулички, в маленький городишко, где никакой работы не было! Да даже если бы и была — очень ему надо пахать, как пашут коренные немцы. Да еще за такие, по их ценам, пфенниги!

Быстро поняв что к чему, Кузнецов сел на социал, получая от немецкого правительства вполне приличное денежное пособие, и стал подрабатывать «по-черному». Отчего скоро смог обзавестись техникой и купить вполне приличную машину. И думал, что все это сойдет ему с рук. Как в бывшем Союзе. Не тут-то было!

Зашел к нему как-то в гости соцработник и вежливо так поинтересовался, на какие такие шиши он приобрел машину? И новенький телевизор. Да еще, наглец, в холодильник сунулся, где не поленился перечесть все колбасы.

— О-о, я-я!.. — восхитился он благосостоянию своего подопечного. — Вы хорошо живете. Очень хорошо. Слишком хорошо!

Вы не должны иметь машину и все то, что имеете. Вы должны жить по средствам. Немецкое правительство выплачивает пособия лишь для нуждающихся людей…

Да какое твое свинячье дело! — возмутился Кузнецов. Конечно, про себя.

Вслух сказал:

— Я-я, гуд, я — он и есть, нуждающийся. А это — подарок моей любовницы.

— Вы можете назвать ее имя и адрес? — вежливо поинтересовался соцработник, вытаскивая блокнот.

Вот ведь, гад, прицепился!.. Хуже ОБХСС!

— В таком случае я не могу принять ваши объяснения, — выразил свое искренне сожаление соцработник. — Вы не должны получать соцпомощь, вы вполне можете обеспечить себя сами, без помощи немецкого народа!

Чтоб он сдох!..

Пришлось продавать машину и вообще вести себя скромнее. И даже мыться раз в неделю, потому как врезанный в трубу счетчик крутился как бешеный. И выходило, что наполнить одну ванну, не считая копеечного шампуня, стоит «чирик» баксов! А дома той воды было — хоть залейся!

А потом к нему, как водится, потянулись непрошеные визитеры, всяк из которых требовал с него деньги, грозя штрафами, пенями и описью имущества.

Не вписался Кузнецов в их жизнь.

Решил было бэушные автозапчасти гнать в Россию и Казахстан — так тут же спалился. Поместил объявление в газете, что возьмет в подарок машину — доброхоты сразу отозвались, — кому интересно платить за утилизацию своей движимости «бабки», когда ее можно кому-нибудь бесплатно подарить. Чуть не в драку ему свои «тачки» впаривали, и что интересно, все на ходу — только ключ ткни и езжай!

Разобрал он так «опелек» и еще «бээмвэшку», только кузовы одни и остались. Решил свезти их ночью на металлолом — кинул на прицеп, подвез, да подле ворот сбросил. Тут откуда ни возьмись полицейские с мигалками — руки в браслеты, морду — в капот.

Кто ты есть такой и чего тут делаешь?

Он ответил — так, мол, и так, решил помочь вашей германской экономике, сдав бесплатно для сталелитейной промышленности уйму металлолома.

Ну просто — пионер-герой!