Темные тайны - Гиллиан Флинн (2013)

Барменом оказался очередной старый, седой, но очень толстый мужик. Анекдот, ей-богу, — все здесь друг на друга так похожи, словно тяжелая жизнь стерла черты, лишила индивидуальности. Бармен понимающим взглядом окинул Бена и Диондру, но пиво им все же отпустил. С пивом в руке Бен повернулся к стойке спиной и небрежно поставил одну ногу на перекладину высокого табурета, потому что видел, что за ним наблюдает Трей, выискивая, к чему бы придраться, чтобы поднять его на смех.

— Я его вижу. Я вижу Раннера, — сказала Диондра, и, не успел Бен спросить, почему она так запросто его называет, Трей крикнул:

— Эй, Раннер, поди-ка сюда!

На лице Раннера тут же отразилась беспомощность, а глаза воровато забегали. Он подошел раскачивающейся походкой, засунув руки в карманы и вытаращив глаза с пожелтевшими белками:

— Слушай, дружище, у меня их просто нет. Нет, хоть тресни. Я пробовал найти, но я… я собирался тебя искать… я сам сюда зашел буквально только что… хочешь, пока отдам тебе последнюю просто так…

— С Диондрой не поздороваешься? — перебил его Трей.

Раннер вздрогнул, потом разулыбался:

— Ой, Диондра, — кхе-кхе — надо же, наверное, я совсем пьяный: не заметил тебя! — Он сделал вид, что прищурился, чтобы лучше видеть, и слегка подпрыгнул на носочках. — Да, сижу выпиваю, никого и ничего вокруг не вижу, потому как переживаю.

— Раннер, не желаешь взглянуть, кто там рядом с Диондрой?

Бен слегка повернулся к Раннеру, пытаясь решить, что сказать, кроме «Привет, пап», но, так ничего и не придумав, остался стоять столбом в ожидании неизбежных гадостей и идиотизма.

Раннер прищурился, чтобы рассмотреть сквозь дымовую завесу, но сына не признал.

— Здрасте… — сказал он и повернулся к Трею. — Твой братан двоюродный? Я вечером плохо вижу, мне нужны контактные линзы, но…

— Ну надо же! — сказал Трей, откидываясь назад, будто готовясь расхохотаться, но, видно, слова Раннера привели его в бешенство. — Глянь еще разок, ты, кретин!

Бен вдруг подумал, не выступить ли вперед, чтобы Раннер его лучше разглядел, но прирос к полу и уставился на темную копну своих торчащих в стороны волос в зеркале на дальней стене, одновременно поглядывая, как Раннер приближается к нему, вытянув перед собой руку. Будто Раннер — тролль из сказки, а Бен — сокровище, к которому он тянется.

— Ой, — сказал Раннер и еще больше разволновался. — Волосы почему-то не рыжие.

— Сына не узнаешь?! Это же твой сын, Раннер, да?

— Да, мой! Здравствуй, Бен. Разве можно меня обвинять в том, что я его не признал, — у него же волосы другого цвета! Я и не знал, что ты знаком с Треем.

Бен пожал плечами, наблюдая за отражением отца в зеркале сзади. Интересно, сколько Раннер должен Трею и почему он, Бен, сейчас чувствует себя заложником, хотя Раннеру наплевать, даже если бы за сына действительно потребовали выкуп. А еще Бен думал, насколько случайно то, что они здесь оказались. В машине было похоже, что это не входило в их планы, но сейчас он предполагал, что они ехали именно сюда.

— Я не понял, Раннер! — продолжал Трей на тон выше гремевшей здесь музыки кантри. — Говоришь, у тебя нет денег, Бен тоже говорит, что у тебя нет денег, а всего пару недель назад у тебя была такая крупная партия травы!

— Трава-то была хреновая.

Он подался к Трею, отрезая Бена от разговора и бросая на него вороватые взгляды через плечо. Придвигаясь к Трею все ближе, он пытался оттеснить его к центру зала, Трей не двигался и в конце концов рявкнул:

— Отлепись ты от меня, урод. — Раннер выпрямился, и Трей продолжил: — Но ты абсолютно прав: трава — дрянь. А денег затребовал как за классную.

— Ничего я с тебя не требовал.

— Да, но только потому, что сам мне должен, говнюк. Я совершенно точно знаю, что за дозу, красная цена которой десять долларов, ты брал двадцать. Так где, я тебя спрашиваю, деньги?! Отдал жене на сохранение?