Темные тайны - Гиллиан Флинн (2013)

В это время рядом затормозил жирный дядька с мелированными волосами и надувной куклой в красном платье, он наступил мне на ногу и даже не заметил. На щеке я ощутила пластмассовые пальцы куклы. Кто-то сзади крикнул: «Эмбер Фрей сдала Скотта Питерсона с потрохами!» Я изо всех сил оттолкнула мужика, взглядом пробежала по толпе: вдруг среди них кто-то оделся как моя мать или как Бен — какой-нибудь размахивающий топором кретин в рыжем парике. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Нет, Либби, что вы! — сказал Лайл. — Я бы ни в коем случае не позволил никаких постановок.

— Почему у вас только мужчины? — За одним из столов неподалеку двое пузатых коротышек в водолазках ссорились по поводу убийств детей, которые недавно произошли в пойме Миссури.

— Нет, у нас есть и женщины, — начал защищаться Лайл, — хотя расследование ведут в основном мужчины. Но пойдите на какую-нибудь конференцию кроссвордов — там то же самое. Женщины приходят ради, так сказать, общения — кофе попить, приобрести старые снимки. Они рассказывают, почему отождествляют себя с жертвами преступлений, которые мы тут рассматриваем: у них ведь могут быть жестокие мужья, которые к ним плохо относятся, да что угодно. Но нам приходится быть настороже, потому что они иной раз чересчур… прикипают, что ли, к судьбам людей.

— Действительно, лучше не принимать все слишком близко к сердцу, — сказала я лицемерно.

Слава богу, Лайл пропустил мимо ушей мое замечание и продолжил свою мысль:

— Сейчас, например, они одержимы историей с Лизетт Стивенс.

Он махнул в сторону стола, где вокруг монитора собралась группа женщин, по-куриному склоняя головы к экрану. Я подошла ближе. Все рассматривали видеомонтаж, посвященный Лизетт. Лизетт с однокурсницами. Лизетт с любимой собакой. Лизетт с сестрой — они похожи как две капли воды.

— Понимаете, что я имею в виду? — сказал Лайл. — Они ведь не занимаются расследованием дела — они просто рассматривают снимки, а это можно делать и дома.

Проблема с Лизетт Стивенс заключалась в том, что в ее деле нечего было расследовать: здесь не было ни ухажера, ни мужа, ни обиженных коллег на работе, ни странного вида работяг, которые бы делали у нее дома ремонт. Зацепиться не за что. Она просто исчезла без какой-либо видимой причины. Разве что она очень хорошенькая. Таких девушек окружающие не могут не заметить. О таких девушках, если они пропадают, и пресса начинает писать.

Я протолкалась к аккуратно сложенным стопкой фуфайкам с нанесенной на них при помощи утюга надписью: «Помогите Лизетт вернуться домой!» Двадцать пять долларов за штуку. Но группу женщин, однако, больше интересовал экран ноутбука — они читали отзывы на сайте. Рядом с отзывом люди часто помещают фото, а снимки, надо сказать, были еще те. «Лизетт, мы тебя любим и знаем, что ты вернешься» — появилось рядом со снимком трех дам среднего возраста на пляже. «Мир и любовь твоей семье в этот тяжелый час» — гласил текст рядом с изображением помеси лабрадора с пуделем. Женщины вернулись на домашнюю страницу, и на экран выплыл снимок, который особенно полюбился журналистам: Лизетт в обнимку с матерью, щека к щеке, обе счастливо улыбаются.

Я встрепенулась, стараясь не думать о Лизетт, которую и знать не знала. А еще — пытаясь справиться с очередным приступом ревности. Очень хотелось, чтобы убийством моей семьи занималось больше всего людей. Что-то вроде всплеска любви — мои покойники лучше всех. Перед глазами мелькнула картинка из детства: мама с собранными сзади в хвост рыжими волосами снимает с меня зимние ботинки, которые нисколько не греют, а потом один за другим трет замерзшие пальцы на ногах, приговаривая: «Грейся-грейся, большой пальчик, грейся-грейся, маленький!» Это воспоминание сопровождается запахом тоста с маслом — правда, был ли там тост на самом деле, не помню. Зато в этом воспоминании на ногах у меня еще полный набор пальцев.

Я передернула плечами, сбрасывая наваждение:

— Так что там еще у нас по плану?