Темные тайны - Гиллиан Флинн (2013)

— Классический образец детективного жанра — кто преступник? — вот и всё. Возможных версий — куча, их интересно обсуждать, — сказал он, по-прежнему глядя куда-то вниз. — А еще ты… и Крисси… дети, из-за которых что-то происходит.

— Из-за которых что-то происходит, говоришь?

— Да, нечто такое, с чем они сами не в состоянии справиться, что влечет череду не поддающихся контролю серьезных последствий. Цепную реакцию. Мне это интересно.

— Почему?

— Потому что, — сказал он, помолчав.

Ни один из нас не подходил на роль человека, который ради получения информации в состоянии расположить к себе собеседника. Двое убогих, чувствующие неловкость всякий раз, когда приходится выражать свои мысли. Впрочем, меня не очень-то и заботило, насколько много или мало удастся выудить у Крисси, потому что чем больше я думала о версии Лайла, тем большим бредом она мне казалась.

Мы ехали еще минут сорок, прежде чем на пути начали попадаться стрип-клубы: унылые, приземистые цементные блоки, в основном не имеющие никакого названия, а лишь неоновые призывы вроде «Стрип живьем!». Безусловно, это удачнее, чем, скажем, «мертвый стрип», на который вряд ли кто-то клюнет. Я представила, как Крисси Кейтс заезжает на гравиевую парковку и готовится снять с себя одежду в стрип-клубе без названия. Грустно, если никого не волнует имя. Поэтому, когда я узнаю, что где-то родители убили собственного ребенка, я задаю себе вопрос: как же так? Они ведь когда-то позаботились о том, как его назвать. В их жизни были мгновения (хотя бы мгновения), когда, обсудив кучу имен, они остановились на одном-единственном. Как можно уничтожить то, что потрудился назвать!

— Первый в моей жизни стрип-клуб, — сказал Лайл и улыбнулся красивыми губами.

Я свернула с шоссе налево, как посоветовала мать Крисси, и позвонила по номеру единственного зарегистрированного стрип-заведения. Липкий мужской голос в трубке сказал, что Крисси «где-то здесь». Вскоре я въехала на просторную парковку для трех стоявших в ряд стрип-баров. В дальнем углу расположилась бензозаправка и стояли грузовики. В ярком свете неоновых ламп я разглядела женские фигуры; часто, по-кошачьи перебирая ногами, они сновали между кабинами; открываясь и закрываясь, хлопали двери; из окон время от времени вдруг высовывалась голая нога, очевидно, перед сменой позы. Я предположила, что большинство стриптизерш, как только стрип-бар теряет к ним интерес, начинают обслуживать водителей грузовиков.

Я вышла из машины с листочком, который дал мне Лайл, с аккуратным списком вопросов, которые нужно задать Крисси, если мы ее найдем. (Вопрос первый: вы по-прежнему настаиваете, что в детстве подвергались сексуальным домогательствам со стороны Бена Дэя? Если да, расскажите почему.) Я начала просматривать остальные вопросы в списке, когда справа уловила какое-то движение. Из кабины одного из грузовиков выскользнула маленькая тень и направилась ко мне, держась неестественно прямо, — так обычно ходит человек, одурманенный наркотиками и пытающийся это скрыть. Девчонка выдвинула плечи вперед, словно у нее не было иного выхода, кроме как двигаться в моем направлении. Это действительно была совсем девчонка — я это поняла, когда она поравнялась с моей машиной, — с круглым кукольным личиком, пылавшим в свете фонарей, каштановыми волосами, забранными в хвост с выпуклого лба.

— Сигаретки не найдется? — спросила она, тряся головой, как при болезни Паркинсона.

— Тебе плохо? — спросила я, стараясь ее рассмотреть.

Сколько ей может быть лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Она дрожала всем телом. Из-под тонкого свитера торчала коротенькая юбчонка, а сапожки, которые, вероятно, должны были делать ее сексапильной, смотрелись на ней ужасно глупо: детсадовка, корчащая из себя ковбоя.

— Так как насчет сигаретки? — повторила она, глядя на нас влажно блестевшими глазами, потом качнулась на каблуках и перевела взгляд с меня на Лайла, который внимательно изучал асфальт под ногами.