Сама невинность - Ольга Дашкова (2020)

Больше я не возвращалась в поселение никогда. Как я могла прийти снова к Алексею? Сделать вид, что ничего не было? Я не могла, такая грязная, с растоптанной, замаранной душой и телом. Как бы я его ни любила, но я не могла. Я не могла сказать ему о том, что случилось, стать его палачом и отвести на казнь, вот чему моя правда была равносильна. Он бы не стал сидеть смирно, слишком гордый и справедливый. Было больно, безумно больно, не хотелось жить, выла в подушку днями и ночами.

Так прошло несколько месяцев, но это было еще не все. Слишком поздно я поняла, что беременна, сделать ничего уже нельзя было, мать догадывалась, что со мной, но я ничего никому не рассказывала.

Я не оправдываю себя, не списываю все мои дальнейшие действия на эмоции, на молодость и глупость. Было достаточно времени подумать и решить, принимать ребенка, что зачался в момент насилия или нет? Вероятность, что это ребенок от Алексея, была ничтожна, она была, но я даже не хотела, да и не могла за нее цепляться.

— Что было дальше?

— Я родила, девочку, она была такая красивая. Но, глядя на нее, я постоянно вспоминала о Тихонове, о том дне. Я плохой, ужасный человек, мне нет оправдания и прощения.

— Вы слишком строго себя судите. То, чем вы занимаетесь сейчас, достойно хорошего человека.

— Да, заботиться о чужих детях, при этом бросив своего, не определяет меня как хорошего человека. Я жалею о многом, но больше всего о том, что так и не нашла в себе смелости прийти к своему ребенку и попросить прощения.

— У вас еще есть шанс все исправить.

Запись закончилась, Катя все так же продолжала смотреть в одну точку. В глазах стояли слезы, она не произнесла ни слово, лишь уткнулась Стасу в плечо и всхлипнула.

— Мне так страшно, Стас. И больно.

— Почему?

— Я не понимаю, как такое могло произойти, ведь она любила Алексея Владимировича, все должно быть иначе. Почему именно с моей мамой такое произошло? Так могло быть и со мной! Этот человек, Тихонов, он меня похитил. Мой отец стал моим похитителем и хотел меня изнасиловать?! Как такое вообще может быть?

— Я не знаю, малыш, не знаю, — Стас крепче прижал к себе девушку, поцеловал в висок. — Я бы не допустил этого, никогда бы не допустил. И еще не факт, что Тихонов твой отец.

— Но…

— Греков, конечно, в шоке, но он считает тебя своей дочерью.

— Он слышал запись?

— Конечно.

— Даже не представляю, что будет дальше.

— Все будет хорошо.

— О каких чужих детях говорила моя мама?

— Она директор детского дома, Краснов говорил, что за несколько лет она очень много сделала, детей усыновляют, все ей благодарны и очень любят.

Повисла долгая тишина, в палате было уже совсем темно, лишь из-под двери, из коридора, пробивалась тонкая полоска света.

— Катюш?

— Да.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Стас задержал дыхание, Катя слышала, как сильно бьется его и ее сердце.

— Конечно, я ведь люблю тебя.

Глава 43

— Я так соскучился.

— Я тоже.

Стас крепко прижимал Катю к себе, уткнувшись в ее шею сзади, вдыхая запах мяты ее волос, нежно проводя по коже губами. По телу девушки пробежала сладкая истома, она подняла руки, обняла мужчину, откидываясь назад, выгибая спину.

— Ты думаешь, нам уже можно? Я так хочу тебя, безумно хочу. Скоро начну самоудовлетворяться в душе.

— Я не знаю, наверно, можно. Да и «эти» дни у меня давно прошли, так что волновался ты зря.

— Я не волновался. Я говорил о том, что буду не против, даже очень не против, если твой животик станет кругленьким.

Катя застонала, Стас забрался под короткую маечку, в которой спала девушка, и которая каждое утро и вечер сводила его с ума так, что хотелось выть и лезть на стену от желания. Но он сдерживал себя, как мог, всеми силами, скрипя зубами. Он провел по теплой коже ладонью, накрыл упругую грудь, обводя сосок пальцами.