В каком-то гипнотическом трансе Хок наблюдал за суетой Торна и фрэйсеров, укладывающих Фло в выехавшую из дна пиккера медкапсулу, часто моргая от звука зуммера, срабатывающего, когда аппаратура выдавала данные о состоянии пациентки.

Проктэррианские символы мелькали слишком быстро, а Хок еще не был силён в этом языке, потому и не успевал уловить смысл.

— Что с ней? — заталкивая лезущий откуда-то изнутри страх обратно, спросил он у Райдэка.

Мрачный как туча Торн перевёл на Хока не обещающий ничего утешительного взгляда и сообщил:

— Она введена в состояние гибернации. Хок, у неё внутри пуля. Медкапсула показывает, что нужна операция. Ранение слишком серьёзное.

— Лакс! Сделай что-нибудь! У вас же самые передовые технологии! Пусть капсула вытащит из неё эту сраную пулю!

— Хок, успокойся и послушай! — Торн опустил ему на плечо ладонь, заставляя мужчину смотреть не на мертвенно-бледную Фло, лежащую в капсуле, а себе в глаза. — Этот аппарат может срастить кости, восстановить повреждённые ткани, вылечить больные органы и даже вырастить некоторые удалённые, но он, к сожалению, не может извлечь пулю, которая застряла в нескольких миллиметрах от сердца! Мы везём девушку в больницу! Пока она в гибернации, её состояние не ухудшится! Мы найдём для неё лучших врачей. Я привезу их из любой точки планеты. Обещаю.

Хок рвано глотнул воздух, а затем подошёл к капсуле, прижимаясь ладонями и пылающим лицом к её прозрачному куполу.

— Не оставляй меня снова! — едва сдерживая слёзы, сглотнул он, глядя на Фло. — Не уходи от меня… Я же никогда себе этого не прощу! Я люблю тебя! Всегда любил. Наверное, с той самой минуты, когда впервые увидел тебя под дождём — мокрую, тощую, беззащитную.

Ты всегда была моей совестью, моей душой, моим сердцем. Как я смогу жить без сердца? Кузнечик…

Хок, всю жизнь привыкший рассчитывать лишь на собственные силы, неотрывно смотрел в лицо любимой и молился. Непонятно кому — Вселенной, Богу, в которого не верил, или справедливости, по всем законам которой Фло не должна была поймать пулю, предназначенную ему.

А ещё он прекрасно понимал, что даже если бы Цветочек знала о пуленепробиваемое™ его наноскафандра, то всё равно инстинктивно попыталась бы закрыть собой. Его девочка с глазами цвета сольвейта без сожаления была готова отдать за него жизнь. Существовало ли в этой Вселенной что-то выше и ценнее такого самопожертвования?

Ради Фло Хок готов был сделать то же самое, и видеть её такой — безжизненно неподвижной и немощной — было хуже смерти и страшнее любой пытки.

ГЛАВА 26

К тому моменту, когда пиккер опустился на крышу планетарного медицинского центра, там находились не только врачи, но и Агни со Стэном в окружении отряда охраны.

Благодаря включённому антиграву медкапсулы, транспортировать её в здание удалось за несколько минут. Хок неотступно бежал за врачами следом, пока Торн на ходу сообщал им данные диагностики, результаты взятых капсулой анализов и жизненные показатели Фло. К бессильной ярости Хока, из посторонних только Райдэка и впустили в хирургическое отделение, поскольку обращаться с проктэррианской капсулой мог лишь он. А всё, что осталось Хоку — это ждать, молиться и верить…

— Эй, дружище, не кисни, всё будет хорошо! — Стэн бесцеремонно сгрёб Хока, замершего, словно стрэйнджер на посадочной полосе, в свои медвежьи объятья и успокаивающе похлопал ладонью по спине. — Она упрямая девочка. Она обязательно выкарабкается!

Гвоздь даже представить не мог, как Хоку сейчас нужны были эти слова, и как охрененно хорошо было снова видеть ставшего почти братом друга, чувствовать рядом его надёжное плечо и знать, что на его помощь всегда можно рассчитывать.

Внезапно с облегчением выдохнув, Стэн покровительственно потрепал шевелюру Хока и, будто поверил в это только сейчас, прошептал:

— Живой, чертяка! Живой!