Выстрел на поражение - Александра Снежная (2020)

Лаксосборник всасывал и проносил отходы по магистрали за считанные минуты. Чтобы вовремя зацепиться в определенном месте, надо было проявить чудеса реакции и сноровки. И если в способностях привычного к таким финтам Стэнфорда я не сомневалась, то за остальных членов команды откровенно переживала. Ведь они запросто могли утрамбоваться в дерьмо по самую маковку, впрочем, как и я. И тогда путь наверх окажется еще более длительным, а это будет значить, что мы проиграли.

— Это трудно, но не невыполнимо, — вглядываясь в мое лицо, видимо, отражающее все обуревающие меня сомнения, пробасил Стэнфорд. — Сейчас Элис рассчитает время нашего полета до нужной точки, учитывая скорость потока и массу каждого конкретного человека. Мы установим на визорах наших шлемов таймеры с обратным отсчетом. На нулевом показании все выбрасываем зацепы, а потом я передаю сигнал Джонсу, и Элис вырубает систему очистки.

Я подняла на него хмурый взгляд:

— А если зацепы снесет воздушной волной?

— Исключено. Сила выброса зацепов тоже регулируется. Установим ее, исходя из расчетов сопротивления, которые выдаст Элис. Я много раз на таком оборудовании и в худших условиях работал. Знаю, что говорю.

Оснований не верить Стэнфорду у меня не было, а потому как только на наши визоры пришли окончательные расчеты, мы загерметизировали шлемы и приняли удобные стойки.

Лакс. Нет, не так. Беспросветный лакс. Ибо он был повсюду, когда нас всех снесло ураганной волной, словно щепки, и в динамиках моей переговорной системы зазвучали отборные маты парней. Кажется, теперь я знаю, что чувствуют насекомые, когда их всасывает в трубу пылесоса. Они чувствуют себя жалкими и беспомощными, неспособными сопротивляться несущей их к неотвратимой гибели стихии.

Я сопротивлялась. Если мои тщетные попытки контролировать полет можно вообще как-то назвать. Это было глупо и иррационально, но инстинкты самосохранения всегда срабатывают первыми. Логика и холодный расчет включаются чуть позже. Меня отрезвили на пятнадцатой секунде мигающие перед глазами красные цифры, и, прижав руки к груди, я нащупала пальцами кнопки выбросов, отсчитывая последние мгновения бесконтрольного движения.

Три, два, один, ноль…

Щелчок.

Мое тело, болтающееся на синтетическом тросе страховки, на секунду зависает в эпицентре несущегося вперед сплошной лавиной потока, а потом впечатывается со всей дури в стену коллектора.

Не знаю, из чего сделан костюм, который на меня напялил Стэнфорд, и костюм ли это вообще, но я не чувствую ни боли от удара, ни особого дискомфорта от впивающихся в меня ремней лонгдака. Лишь крепче прижимаю к поверхности стены ладони, затянутые в перчатки с присосками, а потому остаюсь распластанной по ней, как ящерка, едва выключается система очистки.

— Перекличка. Все живы? — я с тревогой вслушиваюсь в эфир, и облегченно выдыхаю, слыша голоса ребят, а среди них и тот единственный, который, несмотря на всю серьезность ситуации, не может не вызывать у меня легкой улыбки.

— Нужный нам отвод находится слева, — сообщает он.

— Перемещаемся, — я выстреливаю в темный проем тросом с крюком, а потом включаю механизм, мгновенно подтягивающий меня к отверстию. — Кэп, вы замыкаете колонну.

Нет, вообще-то я не сомневалась в компетентности ребят Демина, но Стэнфорда оставила в хвосте для страховки: если кто-то сорвется — он поймает.

Это незнакомое мне ранее ощущение абсолютной уверенности в чужом человеке было странным, но неожиданно приятным, ведь что-то подобное я чувствовала только рядом с Илваром или Бобом.

***

Меньше чем через три минуты наша команда бесшумно двигалась по коллектору, ведущему к аппаратной, и когда до объекта осталось не больше трех метров, я подняла вверх руку, приказывая остановиться и сохранять тишину.