Сказать, что я расстроилась — значит, не сказать ничего. Сейчас, когда мне показалось, что жизнь моя начинает налаживаться и приобретать какой-то смысл, узнать о том, что я, возможно, серьезно больна, не хотелось до дрожи в коленках. Вдобавок ко всему положенные критические дни тоже задерживались. И все бы ничего, ведь я в принципе привыкла к тому, что после ранения в живот мой цикл постоянно давал сбой, но еще ни разу у меня в этот период так не уплотнялась и не болела грудь. Мне почему-то стало казаться, что у меня проявляются признаки какого-то страшного и неизлечимого недуга.

Что-либо говорить маме, которая, будто чувствуя, что со мной что-то не так, стала звонить каждый день, я не решилась. Просто описала проблему своему врачу и договорилась с ним о встрече, попросив в виде исключения принять меня на выходных.

Голова шла кругом, и мысли в ней носились одна мрачнее другой. Стэнфорд, наверное, начал что-то подозревать, потому что однажды задержал меня в экипировочном отсеке, когда оттуда все уже вышли, и задал мне вопрос в лоб:

— У тебя что-то случилось, Шарлотта? Что с тобой происходит?

— А что со мной происходит? — не найдя другого способа уйти от прямого ответа, удивилась я.

— Ты выглядишь подавленной и уставшей. Ты что, плохо спишь по ночам? Что тебя беспокоит?

Господи, что за человек. Ничего же абсолютно от него не скроешь. И ведь правду сказать ему пока даже не могу. Да, собственно, если все окажется фатально плохо, то никогда и не скажу.

Была Шарлотта — да вся вышла.

— Наверное, это у меня издержки адаптации организма к космосу, — очень правдоподобно соврала я. — Действительно не высыпаюсь. Это пройдет. Вот отлежусь дома на выходных — и буду как новенький патрон.

Стэнфорд умолк, нахмурился, и глаза его тревожно прищурились, всматриваясь в мое лицо.

— А у тебя ничего не болит?

— Не-ет, — я замотала головой, моля бога, чтобы Стэнфорду не хватило ума потащить меня на медицинское обследование. Во-первых, если я серьезно больна — меня уберут из команды, а во-вторых… Даже не хочу думать, что будет во-вторых, — Я в полном порядке, кэп. Просто в космосе время чувствуется по-другому. Все никак не привыкну. Думаю, мне просто нужно хорошенько отдохнуть на выходных.

— Кстати, о выходных, — перевел разговор Просто Бог. — У тебя так и не получилось в прошлый раз показать мне Юккару, а учитывая, что тебе нужно отоспаться, наверное, и в этот раз не получится… Но я тут подумал… Может, я отвезу тебя куда-то? Есть же здесь красивые места — заповедники, парки природные, море? Там и отдохнули бы…

Я перевела дыхание, чувствуя, что начинаю смущаться под пристальным взглядом мужчины, ведь прекрасно понимала, чего он от меня хочет. Мы со Стэнфордом могли сколько угодно конспирироваться перед экипажем, но наедине друг с другом взаимную симпатию скрыть уже было невозможно. Она ощущалась на каком-то молекулярном уровне. Будто какая-то часть Стэнфорда навечно проникла в меня, заставляя чувствовать и понимать мужчину без слов.

Кормить Просто Бога обещаниями вторую неделю было бы крайне некрасиво с моей стороны. Да мне и не хотелось ему отказывать. Если мои дни сочтены, то неужели я не имею права провести их с тем, кто мне так дорог?

— Можно слетать в заповедник Миракрусс-Ноа, — тихо предложила я Стэнфорду. — Там очень красиво. Белые пески и бирюзовые озера…

— Звучит фантастически, — улыбнулся он.

— Выглядит еще лучше.

— Значит, договорились? Я заеду за тобой послезавтра утром…

— Давайте в обед, — не дала ему закончить. — Я утром буду занята.

Больше всего я боялась, что Стэнфорд спросит: «Чем?», но его, видимо, так заинтересовало мое согласие, что на детали он уже не обращал внимания. И хорошо. Выдумывать что-то, дабы скрыть мой визит к врачу, мне ужасно не хотелось.

***