Ой… а как Кретор на меня смотрит. Этот его блеск в глазах, и такое непередаваемое сочетание во взгляде насмешливого, лукавого и властного выражений. И полуулыбка. Он так смотрел на меня и улыбался только мне в королевстве, а я не замечала, не чувствовала.

Нет, ну может он это все специально? Но какой смысл, если я все равно предположительно на всю оставшуюся жизнь должна была остаться без эмоций.

И ладно только интим. Кретор постоянно находил время, чтобы подольше остаться наедине, поговорить, узнать о делах, что делаю, что думаю, чего бы мне хотелось, пусть и только на физическом уровне, мог мило беседовать со мной обо всем на свете, делился своими наблюдениями о характере и поступках подданных, никогда не выказывал пренебрежения или неуважения на глазах у придворных. Любые спорные текущие вопросы всегда обсуждались и мирно решались, чаще в мою пользу.

Он остроумный, язвительный, часто вредный, в ряде вопросов очень жесткий, с поддаными держит дистанцию, да и в принципе в общении с большинством окружающих довольно прохладен, очень мало кого допускает в ближний круг.

А уж какой у меня супруг ревнивый. Любой излишне ретивый взгляд в моем направлении со стороны лиц мужского пола в замке, и все, можно легко схлопотать ссылку. Мне тогда было все это безразлично, ни капли не трогало. Да и тех самых ретивых взглядов не замечала, поэтому исчезновение некоторых придворных мужского пола с собой в большинстве случаев не связывала. И заметила бы чужой мужской интерес, только если кто-то какие-нибудь действия применил или сказал об этом интересе напрямую, но до этого ни у кого так и не дошло до этой стадии.

Усмехнулась. Нет, все же это все лирика. Самое интересное — интим. Ух. Вспоминать так стыдно, но та-ак любопытно. Что творил. Что он творил с моим телом. Его руки. И не только руки. Сколько, оказывается, удовольствия может принести простой, по сути, физический контакт и трение. Но ведь Кретор делал это так… с таким вниманием, значением, иногда осторожностью, иногда нежностью, а уж с какой требовательностью. Получал от меня полную отдачу.

Да-а, интересно я время проводила, особенно ночное, нескучно. Днем ведь тоже много раз было. Помню, днем заниматься этим мне казалось в том моем состоянии, очень нерационально, ведь у правителей столько дел, но приятно, да. Ха-ха! Если бы я не ворчала, подданные вообще забыли бы, как их правители выглядят.

Вспоминаю в подробностях, чем мы там с Кретором занимались, и понимаю, что хоть и стыдно, но вот прям загорелась. И это одних только воспоминаний. Мы еще столько и так подолгу этим занимались длинными темными северными ночами.

Надо искупаться, что ли, пойти. Охладиться. Успокоиться. Как все-таки было удобно с трезвым холодным разумом. Ни тебе смущения, ни переживаний, ни сомнений, ни тревог. Но скучновато и бессмысленно. Все же именно эмоции наполняют жизнь смыслом.

Отдельно теперь еще вспомнила попытки Кретора вывести меня на эмоции, хоть отрицательные, хоть положительные, а я все равно оставалась такой неприступно-невозмутимой. На разного рода официальных мероприятиях придворных возмущала эта моя благородная невозмутимость. Не смущалась никого и ничего, не паниковала, не раздражалась. Могла не дрогнувшей рукой спокойно подписывать документы о казни виновных.

И ведь реши я, что у меня есть реальная возможность убить Деша и его демонов во время похищения, убила бы тогда, без капли сомнений. А вот сейчас понимаю, что ни за чтобы так не смогла в нормальном состоянии. В принципе кого-то убить. А вот без эмоциональных преград, если очень нужно — легко.

Как бы там ни было, но в северное королевство возвращается не тянет, и уж тем более бросаться в руки супругу, принудившему когда-то к браку и совместной жизни.

Вдоль линии пляжа вдруг один за другим, начинают неспешно загораться факелы. Оборачиваюсь к дому. Ко мне идет Деш.

— Почему не спишь, Ксана?