Король-ворон - Мэгги Стивотер (2016)

Когда-то давно поместье Барнс было экосистемой Ронана. Семья Линчей редко покидала его пределы, когда Ронан был маленьким, поскольку в этом не было необходимости, здесь было много работы, а Ниалл Линч не доверял практически никому, кто мог бы ухаживать за домом в его отсутствие. Их мать Аврора объясняла, что лучше всего встречаться с друзьями в доме, так как на территории фермы полно хрупких предметов, принадлежащих отцу. И один из этих предметов – сама Аврора Линч. Златовласая Аврора была королевой Барнса, добрая и веселая правительница мирной, секретной страны. Она покровительствовала причудливому искусству своих сыновей (хотя старший сын, Деклан, редко отдавался такому виду искусства); она была неустанной участницей их игр и фантазий (хотя старший, Деклан, редко участвовал в играх). Конечно же, она любила Ниалла – все любили сказочного Ниалла, хвастливого поэта, короля музыкантов, но, в отличие от всех прочих, она предпочитала, когда он пребывал в молчаливом настроении. Она любила правду, а когда Ниалл Линч говорил, то любить одновременно и правду, и Ниалла Линча было трудно.

Она была единственным человеком, которого он не мог ослепить своим великолепием, и он любил ее за это.

Лишь спустя много лет Ронан узнал, что король извлек свою королеву из собственных снов. Впрочем, в ретроспективе это было вполне логично, ведь его отец тоже обожал сновидеть свет.

Войдя в дом, Ронан зажег несколько ламп, чтобы прогнать тьму за дверь. Поискав пару минут, он нашел ведерко с кубиками и вывернул его содержимое на пол для Чейнсо. Затем он поставил в проигрыватель одну из пластинок отца. Пока звуки скрипки и волынок разлетались по узким коридорам, он вытер пыль с полок и починил сломанную дверную петлю одного из кухонных шкафчиков. Когда утреннее солнце наконец-то залило золотом защищенную долину, Ронан приводил в порядок старую лестницу, ведшую на второй этаж, в родительскую спальню.

Вдох. Выдох.

Он забывал, как выдыхать, когда был не дома.

Время здесь текло по-своему. День, проведенный в Эгленби, был полон ничего не значащих картинок и незапоминающихся разговоров, резко сменяющих друг друга в сумасшедшем слайд-шоу. Но день, проведенный в Барнсе, протекал с ленивой импозантностью, исполненный важных мелочей, коих здесь было в четыре раза больше, чем везде. Чтение книг на подоконнике, старые фильмы в гостиной, неспешная починка хлопающей двери сарая. Часы длились столько, сколько было нужно.

Его воспоминания о былом – обо всем, чем это место было для него, когда здесь жила вся семья Линчей – медленно сменялись воспоминаниями и надеждами на грядущее – каждая минута, когда Барнс принадлежал ему, все то время, проведенное им здесь в одиночку или с Адамом, в сновидениях и составлениях бесчисленных планов.

Дом, дом, дом.

Время спать. Сновидеть. Ронан пытался создать некий конкретный предмет и был достаточно умен, чтобы знать, что с первого раза ему это не удастся.

Правила сновидений, – нараспев произнес Джона Майло.

Ронан сидел на уроке английского. Майло, учитель, одетый в клетчатый костюм, стоял перед светившейся «умной» доской. Его пальцы отбивали размеренный ритм по ее поверхности, нажимая нужные слова: Правила для сновидцев. Правила для сновиденного.

Кэйбсуотер? – позвал Ронан, обращаясь к классной комнате. Его мысли покрывались ненавистью, как глазурь покрывает торт. Он не мог забыть запахи этого места: резина, моющее средство, плесень и соус терияки из школьного кафетерия.

Мистер Линч, вы хотели бы поделиться с нами чем-нибудь?

Конечно. Я не собираюсь оставаться в этом чертовом классе ни секундой больше.

Вас никто здесь не держит, мистер Линч. Эгленби – свободный выбор.

Майло выглядел разочарованным: Давайте сосредоточимся. Правила сновидений. Прочтите вслух, мистер Линч.

Ронан не стал читать. Они не могут его заставить.