Король-ворон - Мэгги Стивотер (2016)

Через несколько минут она уже пробиралась через ветвистые корни старого бука прямо к его стволу. Гэнси и Адам хотели пойти следом, но получили строгий приказ оставаться на заднем дворе у самой двери и не подходить ближе. Это касалось только ее, ее отца и ее дерева.

Она надеялась на это.

Она не могла сосчитать, сколько раз она сидела под этим буком. У других людей был любимый свитер, или любимая песня, или любимый стул, или любимая еда, а у Блу был этот старый бук на заднем дворе. Разумеется, это было не просто дерево – она любила все деревья, но это дерево было постоянной и неотъемлемой частью всей ее жизни. Она знала каждое углубление в его коре, знала, насколько он вырос за год, и даже узнавала особенный аромат его листьев, когда они начинали пробиваться из почек весной. Она знала это дерево так же хорошо, как и любого обитателя дома номер 300 по Фокс-уэй.

Сейчас она сидела среди его прорвавшихся наружу корней, скрестив ноги и держа на коленях коробку-загадку и блокнот. Изрытая корнями земля была мокрой и холодной; будь она попрактичнее, то захватила бы с собой какую-нибудь подстилку.

Или же ей полагалось чувствовать ту же землю, которую чувствовало дерево.

– Артемус, – позвала она, – ты слышишь меня? Это Блу. Твоя дочь. – Едва она произнесла это, ей в голову пришло, что, может, это неверная тактика. Может, он не хотел, чтобы ему напоминали об этом, поэтому она поправила себя: – Дочь Моры. Заранее прошу прощения за свое произношение, но учебников по этому языку нет.

У нее возникла эта идея – воспользоваться коробкой-загадкой Ронана – чуть раньше в тот же день, когда она разговаривала с Генри. Он объяснял ей, как Робопчела передавала его мысли и самую его сущность гораздо точнее и четче, чем любое произнесенное им слово. Она стала размышлять над тем, как деревья в Кэйбсуотере изо всех сил искали способ общаться с людьми, сначала по-латыни, потом по-английски; она вспомнила, что у них был и другой язык, на котором они, по-видимому, общались между собой – тот самый язык сновидений, бывший среди прочих языков в этом кубике-переводчике Ронана. Артемус, казалось, даже и близко не умел выражать свои мысли. Может быть, это поможет. По крайней мере, это создаст впечатление, что Блу пытается сделать хоть какой-то шаг навстречу.

Она крутила диски, чтобы перевести то, что хотела сказать, на язык сновидений, и записывала в блокнот появлявшиеся слова. Она медленно, но неуверенно прочла написанное вслух. Она чувствовала присутствие Адама и Гэнси, но это отнюдь не причиняло ей неудобство, а наоборот – успокаивало. Ей приходилось проводить и более глупые ритуалы в их присутствии. Произнесенные вслух предложения немного напоминали латынь. В голове Блу они означали следующее:

«Мама всегда говорила мне, что ты, как и я, интересовался миром, природой и тем, как люди взаимодействуют со всем этим. Я подумала, что, может, мы могли бы поговорить об этом на твоем языке».

Она сразу же хотела перейти к вопросам о демоне, но уже видела однажды, чем это закончилось, когда Гвенллиан пыталась расспросить его. Так что теперь она просто ждала. Задний двор был таким же, как и раньше. У нее вспотели руки. Она не совсем понимала, чего ждет.

Она медленно покрутила диски на коробке-загадке, чтобы перевести еще одну фразу с английского. Коснувшись гладкой, похожей на кожу коры бука, она спросила вслух:

– Пожалуйста, ты можешь хотя бы сказать мне, слышишь ли ты меня?

В ответ не донеслось ни звука, кроме шелеста еще остававшейся на ветвях сухой листвы.