Король-ворон - Мэгги Стивотер (2016)

Поначалу Адам решил, что ему что-то попало в глаз. Это началось, когда он еще стоял в чрезмерно жарком зале театра. Не столько какое-то раздражение, сколько ощущение переутомления, когда слишком долго таращишься на экран компьютера. Он вполне мог бы прожить с этим ощущением до конца дня, если бы оно не усугублялось. В довершение ко всему картинка перед глазами стала слегка размытой. Не слишком тревожное состояние само по себе, но в сочетании с тем, что он слишком явно чувствовал собственный глаз, оно уже требовало внимания.

Вместо того чтобы вернуться в один из учебных корпусов, он сбежал вниз по лестнице к боковой двери театра. Под сценой были туалеты, и именно туда он и направился, пробираясь мимо многоножек из сложенных друг на друга старых стульев, причудливых силуэтов фанерных деревьев и бездонных океанов черных занавесей, покрывавших все вокруг. Коридор был темным и узким, стены – ужасали облупившейся зеленой краской. Закрыв глаз рукой, Адам обнаружил, что все вокруг выглядело искаженным и пугающим. Ему снова вспомнился вид собственной дергающейся руки.

С Кэйбсуотером надо бы поработать, подумалось ему, и выяснить, что происходит с тем деревом.

Свет в туалете был выключен. Для него это не было препятствием – выключатель был сразу за дверью, но Адаму не очень хотелось шарить рукой в темноте, чтобы найти его. С колотящимся сердцем замерев на пороге, он оглянулся назад. В коридоре, под умирающим светом флуоресцентных ламп, было темно и пусто. Тени, казалось, были неотделимы от занавеса на сцене. Между предметами пролегли длинные полосы черноты.

"Включи свет", - подумал Адам.

По-прежнему прикрывая глаз одной рукой, другую он протянул в темноту. Он действовал быстро, его пальцы тянулись сквозь холод, сквозь темень, касаясь чего-то…

Нет, это была всего лишь одна из вьющихся ветвей Кэйбсуотера, но существовавшая лишь в его голове. Его рука скользнула мимо нее и зажгла свет.

В туалете было пусто.

Конечно же, там было пусто. Конечно же, пусто. Конечно же, пусто.

Две старые кабинки из зеленой фанеры, даже и близко не соответствовавшие ни критериям удобства, ни санитарным нормам. Писсуар. Умывальник с кольцом ржавого налета вокруг сливного отверстия. Зеркало.

Адам встал перед зеркалом, все еще прикрывая глаз рукой, рассматривая свое худощавое, мрачное лицо. Излом практически бесцветной брови, не прикрытой ладонью, выражал беспокойство. Опустив руку, Адам снова взглянул на свое отражение. Покраснения вокруг левого глаза не было. Он не слезился. Он был…

Адам прищурился. Он что, слегка косоглазый? Кажется, так это называется, когда глаза не направлены в одну сторону?

Он моргнул.

Нет, все в порядке. Просто оптический обман, вызванный этим зябким зеленым освещением. Адам наклонился ближе к зеркалу, чтобы проверить, нет ли красноты в уголке глаза.

Глаз все-таки косил.

Адам моргнул – и глаз снова стал нормальным. Он моргнул снова – и глаз опять косил. Это было похоже на плохой сон, который еще не стал кошмаром, не совсем – тебе просто снилось, что ты пытаешься натянуть носки и внезапно обнаруживаешь, что они не налезают тебе на ноги.

Пока он смотрел на себя в зеркало, его левый глаз медленно повернулся и уставился вниз, в пол, отдельно от правого глаза.

Картинка перед глазами расплылась и снова вернулась в фокус, когда правый глаз перехватил контроль над зрением. Дыхание Адама стало прерывистым. Он уже лишился одного уха. Он не может лишиться еще и глаза. Неужели это из-за отца? Могло ли это быть запоздалым последствием того удара по голове?

Глаз медленно покачивался в глазнице, как мраморный шарик, опущенный в стакан с водой. Адам ощутил холодок ужаса в животе.

Ему вдруг показалось, что в зеркале тень одной из кабинок изменилась.

Он обернулся, чтобы посмотреть. Ничего.

Ничего.

"Кэйбсуотер, ты со мной?"