Шейх - Амира Ангелос (2020)

- Ты выглядишь очень грустной и задумчивой, - говорит Талия, внимательно разглядывая меня. Она проворно и искусно расставляет блюда со сладостями на подносе, разливает ароматный кофе по крохотным, изящным чашечкам. – Тебя расстроил твой друг Кадир? С ним все хорошо?

- Да он в порядке… И нет, он не расстроил меня. Мне просто немного грустно, что скоро уедем отсюда. Позволь я помогу тебе с ужином.

- Сейчас, только отнесу это Бурхану в кабинет. У него там пара друзей, они сегодня отдыхают от работы. Так что ужин будет поздним. Но если ты проголодалась…

- Нет, я надеялась на продолжение нашего разговора. Который прервали…

- Хорошо, - улыбается Талия.

* * *

Когда женщина возвращается, то начинает чистить овощи, а я помогаю ей. С замиранием сердца жду, когда же она продолжит свою историю.

- Как только я вспомнила о том, что у меня есть дочь, вспомнила адрес, где мы жили, я купила билет и поехала в Россию. Но выяснилось, что мой муж переехал, не оставив никому нового адреса… Я не сдавалась, продолжала поиски, делала запросы по месту его работы. Когда всё-таки смогла узнать где он живёт, прошло ещё два месяца. На седьмом месяце беременности я наконец поехала к нему, но он был не рад меня видеть. Он был в бешенстве, увидев мой живот. Обзывал меня шлюхой, последними словами…

Я понимала, что, наверное, он в чем-то прав. Даже не сердилась, что он не хочет принимать меня, понимала каково ему было, когда он искал меня и не мог найти. Мужу было сложно поверить в такую болезнь как амнезия, да еще такую долгую… Он говорил, что это все очень удобное оправдание. Был уверен, что у меня в Абу Даби возник спонтанный роман, а когда любовник наигрался и выкинул меня на улицу, то приползла к нему… Ведь арабы обожают блондинок, я на тот момент красила волосы в светлый цвет, вот как у тебя сейчас… Но арабы редко женятся на чужестранках. Я умоляла позволить увидеть свою дочь, но муж не разрешил. Сказал, что я никогда не увижу ее, а если попытаюсь, то будет только хуже… Начал запугивать меня, что может подбросить мне наркотики, что меня посадят и не выпустят из тюрьмы. Сказал, чтобы я забирала своего ублюдка в животе и больше никогда не появлялась на его пути.

Голос Талии дрожит все сильнее, глаза блестят от слез. И я знаю, что причиной тому не лук, который она как раз режет, а старая рана, которая открылась из-за меня. Но я не могу перестать расспрашивать.

- Какой ужас как он мог так с вами поступить, и со своей дочерью? – восклицаю с болью. – Если бы мой папа сделал такое, я бы никогда не простила его!

- Я не виню его, - вздыхает Талия. – Думаю он был на эмоциях. Стараюсь так говорить себе, чтобы не было в душе обиды… Думаю если бы я приехала позже… Но после разговора с ним, я вышла на улицу в ужасном состоянии. Ехала к себе в гостиницу как в тумане… Мне было так плохо… случился выкидыш…

- Как… боже мой!!