Ва-банк - Анри Шаррьер (2015)

Из-за Мину у нас чуть не произошел серьезный конфликт с церковью. Улица, на которой стояла гостиница «Веракрус», вела к церкви, и по ней часто проходили религиозные процессии. Мину очень нравилось сидеть у входа в гостиницу и наблюдать за уличным движением. Однако он никогда не лаял, что бы там ни происходило. В том-то и штука: если бы он лаял, люди меньше бы удивлялись. На днях пастор и мальчики из церковного хора, шедшие в процессии, оказались в гордом одиночестве, а толпа смиренных маракучо сгрудилась у отеля, метрах в пятидесяти, и выясняла происхождение этого странного животного. Со всех сторон сыпались вопросы; маракучо в пылу спора позабыли, что им надо следовать за процессией. Толкотня, суета несусветная. Каждый стремился поближе протиснуться к Мину; некоторые очень серьезно высказывали мнение, что неизвестное животное может вполне оказаться душой раскаявшегося грешника, ибо только этим можно объяснить, почему оно сидит неподвижно и смотрит, как идет священник в сопровождении громко поющих мальчиков из хора в красных одеждах. Наконец пастор сообразил, что за спиной стало удивительно тихо. Обернувшись, он увидел, что никого нет. Красный от гнева, пастор размашистым шагом поспешил назад и принялся выговаривать нерадивым прихожанам за их неуважение к церемонии. Встревоженный муравейник снова построился рядами и двинулся дальше. Но я заметил, что некоторые, пройдя с процессией всего лишь несколько шагов, вернулись, чтобы еще раз поглазеть на Мину. С тех пор мы очень внимательно следили за объявлениями в городской газете «Панорама» о расписании религиозных процессий, которые должны пройти мимо нашей гостиницы. На время шествий мы привязывали Мину во дворе.

Нам вообще в то время страшно не везло с представителями духовенства. Две девчонки-француженки задумали уйти от Элеоноры и заодно съехать из гостиницы. Они решили открыть свое «заведение» – на одной из центральных улиц города. Работать на пару. Расчет неплохой: клиентам не надо брать машину и проделывать целых двадцать километров в оба конца, чтобы навестить их. Все услуги прямо на месте. В целях рекламы своего заведения они распечатали визитные карточки с такой надписью: «Жюли и Нана, работаем на совесть» – и адрес. Стали распространять эти визитки по всему городу и очень часто, вместо того чтобы вручать их прямо в руки мужчинам, подсовывали их под «дворники» на лобовом стекле автомобилей.

И надо же было такому случиться, чтобы эта визитка оказалась под очистительными щетками машины, принадлежавшей епископу из Маракайбо. Разразился жуткий скандал. В доказательство того, до какой степени бесчестья можно докатиться, газета «Релижьён» поместила фотографию визитной карточки. Сам же епископ и клир проявили снисходительность: «заведение» не закрыли, но дам попросили вести себя скромнее. Впрочем, в дальнейшем распространении карточек отпала всякая необходимость: благодаря бесплатной рекламе в «Релижьён» по указанному адресу уже спешила толпа заинтересованных клиентов. Наплыв был настолько велик, что девочкам пришлось просить уличного торговца хот-догами подкатить тележку к двери, чтобы хоть как-то оправдать подобное столпотворение. Пусть все думают, что очередь стоит за бутербродами.

Несмотря на веселую, полную приключений жизнь в гостинице, мы старались следить за экономической и политической ситуацией в стране. Тысяча девятьсот сорок восьмой год был насыщен политическими событиями. С тысяча девятьсот сорок пятого страной управляли Гальегос и Бетанкур, это был первый опыт правления демократического режима в истории Венесуэлы.

Тринадцатого ноября тысяча девятьсот сорок восьмого года, после того как мы с Ритой едва проработали вместе три месяца, чтобы выкупить гостиницу, прозвучал первый выстрел, направленный против режима: майор Томас Мендоса имел дерзость в одиночку поднять мятеж. Выступление провалилось.