Темный огонь - Кристофер Сэнсом (2006)

– Разумеется, я приду, леди Онор. Ваше приглашение – большая честь для меня.

Она окинула взглядом внутренний двор и задумчиво произнесла:

– Здесь всегда так тихо. Представляете, когда-то мой дедушка, лорд Воген из Хартэма, учился в этой юридической корпорации. Это было, страшно сказать, семьдесят лет назад. Он погиб в сражении при Босуорте.

Тут раздался оглушительный взрыв смеха, и с нашей скамьей поравнялась еще одна компания студентов. Леди Онор проводила их снисходительным взглядом.

– Думаю, в свое время мой дедушка ничуть не отличался от этих юнцов, – заметила она. – Он поступил в корпорацию, дабы узнать все тонкости закона и лучше управлять собственными имениями. Но, разумеется, веселые пирушки привлекали его куда больше, чем книги.

– Кое-что остается неизменным даже в нашем непостоянном мире, – с улыбкой изрек я.

– Нет, здесь как раз многое изменилось, – возразила леди Онор с неожиданным пылом. – Сегодня здешние студенты в большинстве своем отнюдь не знатного происхождения. Бесспорно, все эти сыновья небогатых дворян тоже не прочь весело провести время. Но больше всего они озабочены тем, как бы нажить состояние, и, уж конечно, своего не упустят. – Леди Онор нахмурилась, в уголках ее рта мелькнули горькие складки. – Да, теперь мало кто понимает, что это значит – быть истинным джентльменом.

– Все это очень грустно, – заметил я, подозревая, что она имеет в виду Марчмаунта. Несомненно, она догадалась, что я был свидетелем их беседы. Мне стало стыдно, что я подсматривал исподтишка.

– Да, очень грустно, – кивнула леди Онор, сопроводив свои слова едва заметной улыбкой. – Но я не сомневаюсь, мастер Шардлейк, вы не из тех, кто думает лишь о наживе. Ваш глубокомысленный взгляд красноречиво свидетельствует о том, что вы выше суетного стяжательства.

– Надеюсь, вы не обманываетесь на мой счет, леди Онор, – со смехом ответил я. – И отдаю должное столь лестной для меня прозорливости.

– Увы, как раз прозорливостью я не могу похвастаться. В противном случае я избежала бы многих бед, – возразила моя прекрасная собеседница и на несколько мгновений погрузилась в молчание. – Я слышала, что вчера ваш друг бросил герцогу Норфолку несколько весьма нелицеприятных слов. Он или отчаянный храбрец, или безнадежный дурак.

– Но кто рассказал вам об этом случае?

– У меня есть свои источники, – с улыбкой ответила она.

«Скорее всего, Марчмаунт», – решил я. Этой женщине нравилось быть загадочной.

– Возможно, он и дурак, и храбрец одновременно.

– Но разве подобное сочетание возможно? – со смехом осведомилась леди Онор.

– Полагаю, да. По крайней мере, для убежденного библейского христианина, каковым является мой друг Годфри.

– Вы тоже библейский христианин, не так ли? Вы ведь человек лорда Кромвеля и, следовательно, ярый сторонник Реформации?

Я взглянул во внутренний двор, где постепенно сгущались сумерки.

– Когда я был молод, сочинения Эразма пленили мое воображение. В мечтах я рисовал себе мир, где царит всеобщее благоденствие и людей соединяет истинная братская любовь. Я верил, что путем реформ можно освободить христианское учение от всех тех пагубных искажений, которые принесла в него старая церковь.

– Когда-то я тоже была увлечена идеями Эразма, – сообщила леди Онор. – Но пока что его мечты отнюдь не становятся явью, не так ли? Мартин Лютер начал кровавый поход против церкви, и Германия погрузилась в пучину вражды и хаоса.

– Но Эразм не несет никакой ответственности за слова и деяния Лютера, – возразил я. – Меня всегда удивляет, когда этих двоих связывают воедино.