Темный огонь - Кристофер Сэнсом (2006)

Огромная кость, столь поразившая мое воображение, по-прежнему раскачивалась туда-сюда, зловеще позвякивая цепями. Какой-то человек, в одиночестве сидевший за столом, не сводил с нее напряженного взгляда затуманенных винными парами глаз. Барак поставил на стол две кружки пива.

– Хозяин таверны говорит, мастер Миллер и его друзья редко появляются здесь раньше восьми, – сообщил он и с жадностью отхлебнул пива. – Сегодня я вел себя как настоящий олух, да? – неожиданно добавил он.

– Вынужден с вами согласиться.

– Причиной всему милорд, – прошептал Барак, перегнувшись ко мне через стол. – Господи боже, я никогда прежде не видел его в таком паршивом настроении. Нам следует скорее забыть все то, что он наговорил о короле. Боже мой, как только он осмелился сказать, что у короля больше не будет детей?! Произнеся последнюю фразу, Барак испуганно осмотрелся по сторонам.

– Меня очень занимает, почему граф решил поделиться с нами этими своими предположениями? – спросил я.

– Всякому ясно: он хотел нас запугать. Безропотно выслушав столь крамольные слова, мы превратились в его соучастников.

– Вряд ли он преследовал подобную цель, – возразил я. – Я знаю лорда Кромвеля вот уже десять лет. Когда мы познакомились, он был всего лишь секретарем кардинала Вулси. Но уже тогда в нем ощущалась необыкновенная сила. Чувствовалось, что этот человек далеко пойдет. А сегодня мне показалось: он ожидает самого худшего.

– Мне показалось то же самое.

Я наклонился к Бараку и понизил голос до шепота:

– Уверен, падение Кромвеля невозможно. Большая часть членов королевского совета – его сподвижники. К тому же Лондон – это город реформаторов, а значит…

– Жители Лондона непостоянны, как пыль в ветреный день, – сокрушенно покачав головой, заявил Барак. – Уж я-то их хорошо знаю. Я провел в этом городе всю свою жизнь. Если Говарды настроят короля против графа, никто из прежних друзей пальцем не пошевелит, чтобы ему помочь. Да и у кого хватило бы смелости возразить королю?

Он вновь затряс головой.

– Вы слышали, как Норфолк проехался насчет моего еврейского имени? Наверняка у него уже приготовлен список всех преданных графу людей. Может, он поместит меня в Дом обращения, дабы я принял истинную веру? – с деланным смехом добавил Барак. – Я слыхал, там до сих пор держат некоторых особо упорных иудеев.

– Но ваша семья приняла святое крещение несколько столетий назад, – возразил я. – Вы такой же сын истинной церкви, как и все прочие англичане.

По лицу Барака скользнула косая ухмылка.

– Помню, когда я был мальчишкой, на Пасху священник всегда произносил проповедь, в которой рассказывал, как злые и подлые евреи распяли Господа нашего. Один раз во время проповеди я во всеуслышанье испортил воздух. Я долго копил в себе газы, и получилось ужасно громко. Священник укоризненно взглянул на меня, а все мальчишки захихикали. Дома мать задала мне такую славную трепку, которой я никогда прежде не удостаивался. Она терпеть не могла, когда отец заводил разговор о своем еврейском происхождении.

Как и всегда, когда Барак вспоминал о своей матери, в голосе его слышалась горечь.

– Пожалуй, я бы выпил еще пива.

– Лучше воздержитесь, – посоветовал я. – Бог знает сколько нам придется прождать здесь этих моряков. А разговаривать с ними надо на трезвую голову.

– Ничего, у меня голова крепкая и от лишней кружки пива не закружится. А выпить необходимо. Сегодня, после того как мы покончим с делами, я собирался отправиться к своей подружке. Да что-то вся охота пропала. Я так устал, что мне не до женщин.

– Ваша подружка, чего доброго, подумает, что вы устали от нее, – усмехнулся я.