Темный огонь - Кристофер Сэнсом (2006)

Я видел, что она лжет, однако решил на время оставить разговор об аппарате и отошел к камину. Заткнутая пробкой бутылка лежала там, где я ее оставил, но, к великому моему изумлению, пролившаяся из нее жидкость испарилась. На полу осталось лишь едва заметное пятно. Я коснулся его рукой – оно не было ни жирным, ни липким. Поколебавшись, я поднял бутылку, наполовину наполненную бесцветной жидкостью.

– Скажите, сударыня, вы не знаете, что это за жидкость?

– Понятия не имею. – Теперь в голосе вдовы звучало откровенное раздражение. – Какой-то греческий огонь, формулы, аппараты, книги по алхимии! Говорю вам, я в этом совершенно не разбираюсь! И не желаю разбираться!

Голос ее сорвался на крик, и она уронила голову на руки. Я поглубже заткнул пробку, тщательно завернул бутылку в носовой платок и сунул ее в карман.

«Если это греческий огонь, я, чего доброго, могу вспыхнуть», – пронеслось у меня в голове.

Однако я не стал поддаваться мгновенному приступу страха.

Вдова Гриствуд меж тем вытерла глаза и застыла на своем стуле, уставившись в пол. Когда она заговорила вновь, голос ее, недавно столь пронзительный, превратился в едва слышный шепот.

– Если вы и правда хотите узнать, кто рассказал убийцам о делах моего мужа, вы должны расспросить ее, – процедила она.

– Кого?

– Шлюху. Непотребную девку, с которой встречался Майкл.

Мы с Бараком недоуменно переглянулись. Голос вдовы дребезжал едва слышно, словно тоненькая струйка ледяной воды.

– Одна женщина, содержательница пивной, рассказала мне, что видела Майкла в Саутуорке. Видела, как он заходил в публичный дом. Она так и сияла от удовольствия, сообщая мне об этом, – заявила вдова и бросила на меня взгляд, исполненный горечи. – Я напрямик спросила Майкла, правда ли он был в публичном доме. Он не стал отрицать. Сказал, что больше туда не пойдет, но я ему не поверила. Иногда он возвращался домой пьяный и довольный, словно сытый кот. Я смотрела на него и понимала, что он утолил свою похоть.

Последние слова вдовы заставили Барака разразиться хохотом. Мистрис Гриствуд полоснула по нему исполненным негодования взглядом.

– Заткнись! Как ты можешь смеяться над чужим позором, невежа!

– Оставьте нас, – бросил я, повернувшись к Бараку.

К моему удивлению, он не стал возражать, лишь пожал плечами и вышел. Вдова посмотрела на меня, в глазах ее по-прежнему полыхал гнев.

– Эта подлая тварь одурманила Майкла, – прошептала она. – Напрасно я взывала к его совести. Он отправлялся к ней снова и снова. – Она прикусила свою бескровную губу. – Раньше мне удавалось удержать его от всяких безумных махинаций. Но в последнее время Сэмюель и эта шлюха полностью завладели им. И мои слова уже ничего не значили.

Она вновь скользнула взглядом по кровавым брызгам на стене, потом посмотрела мне прямо в глаза.

– Как-то раз я спросила у Майкла, неужели похоть вытравила в нем все остальные чувства. И он ответил, что похоть тут ни при чем. Сказал, что эта девка добра и внимательна с ним и с ней он может говорить обо всем. Думаю, теперь настало время вам поговорить с ней, сэр. Зовут ее Бэтшеба Грин, и она живет в борделе под названием «Шляпа епископа», в Саутуорке.

– Я непременно найду ее.

– Там, в Саутуорке, городские законы не действуют, и эти твари могут без помех предаваться разврату. Но если она только посмеет сунуться в Лондон, ее сразу схватят и выжгут на щеке клеймо. Уж я об этом позабочусь.

Несмотря на то что Джейн Гриствуд буквально клокотала от злобы, я чувствовал к ней жалость. Она осталась совершенно одна, в полуразрушенном мрачном доме. Какие чувства эта несчастная женщина питала к своему мужу, пока он был жив? Вряд ли только презрение, которое звучало сейчас в ее словах. Будь это так, проститутка, привязавшая к себе Майкла, не вызывала бы у нее такой ненависти.