Скала - Питер Мэй (2012)

Тишину нарушали лишь щелчки клавиатуры Фионлаха. Он едва ли осознавал, что в комнате есть кто-то еще — ушел с головой в компьютер и интернет. Маршели крикнула снизу, что киш готов… И неловкая пауза закончилась. Артэр как будто встряхнулся.

— Давай-ка наполним твой стакан! Да и поесть тебе не помешает.

Когда они спустились, из дальнего конца холла раздался голос — слабый, дрожащий, старческий:

— Артэр… Артэр, это ты?

Тот закрыл глаза, глубоко вздохнул, на скулах у него заходили желваки.

— Уже иду, мама! — хозяин дома открыл глаза и прошептал: — Черт! Она всегда знает, что я дома!

Он проскочил мимо Фина и направился к комнате в конце коридора. Оставшись один, Фин зашел в гостиную за своим стаканом, затем направился на кухню. Маршели сидела у откидного столика. Она придвинула к нему три стула и расставила тарелки с картошкой и кишем.

— Он пошел к ней?

Фин кивнул. Он заметил, что женщина слегка подкрасила губы и глаза, а еще распустила волосы и причесалась. Маршели сразу стала выглядеть по-другому. Для комплимента этого было недостаточно, но не заметить изменений было нельзя. Хозяйка указала на стул напротив себя, и Фин сел.

— Ну, как поживаешь?

— Как видишь, — она устало улыбнулась и начала есть. — Артэра можно не ждать. Вероятно, он надолго.

Фин тоже принялся за еду. Маршели все смотрела на него.

— А ты как поживаешь?

Он пожал плечами:

— Могло быть и хуже.

Она грустно покачала головой.

— А ведь мы хотели изменить мир!

— Мир — как погода, Маршели: его нельзя изменить. И перекроить нельзя. Скорее он тебя перекроит.

— А ты все такой же философ, — внезапно женщина потянулась через стол и погладила его по щеке кончиками пальцев. — Ты все еще очень красивый.

Неожиданно для себя Фин покраснел и засмеялся, чтобы скрыть смущение.

— Это я должен делать тебе комплименты.

— Ты никогда не умел врать. И вообще, это ты всегда был красавчиком. Когда я увидела тебя в школе, в первый день, я подумала, что никогда таких красавчиков не видела. Почему, думаешь, я села рядом с тобой? Ты не представляешь, как мне все девочки завидовали!

Конечно, Фин не представлял. Он ни на кого, кроме Маршели, не обращал внимания.

— Если б я тогда знала, какой ты негодяй, нам обоим было бы гораздо проще.

Женщина положила в рот еще кусок киша и улыбнулась. Тот же изгиб уголков рта, который Фин так хорошо помнил, те же ямочки на щеках и хитринка в глазах…

— Я был прав, — сказал он. — Ты совсем не изменилась.

— Изменилась! И гораздо сильнее, чем кажется. Давай не будем об этом, — Маршели задумалась. — Я часто вспоминала о тебе. Думала, как ты живешь… Вспоминаешь ли меня…

— Я тоже вспоминал тебя, — Фин улыбнулся, склонив голову набок. — Я до сих пор храню твою записку. — Женщина нахмурилась: казалось, она не понимает, о чем речь. — Я получил ее перед праздником в честь окончания начальной школы. Ты подписалась «Девочка с фермы».

— О боже! — рука Маршели метнулась ко рту. Видимо, воспоминание все же вернулось из дальнего уголка памяти. — Ты все еще хранишь ее?..

— Она немного испачкалась и потерлась на сгибах, но я ее берег, как мог.

— Что ты берег? — Артэр вошел на кухню, тяжело опустился на стул и стал есть. Чувство общности между Маршели и Фином сразу исчезло. — Ну?

Фин собрался с духом, чтобы солгать.

— Фотографию седьмого класса начальной школы, — он поднял глаза и увидел, что Маршели не смотрит на него.

— Я помню ее, — сказал Артэр. — Она единственная, на которой меня нет. Я тогда болел.

— Да, точно. У тебя за день до этого был сильный приступ астмы.

Артэр снова набил рот.