Ледокол - Валерий Рощин (2016)

— Ее семья попала в автомобильную аварию. Отец, мать, она и братик-близнец. Девочка пострадала больше других: удар пришелся в левую заднюю дверцу, у которой она сидела. Мать, отец и братик почти целы — так… царапины, гематомы; у отца только легкое сотрясение мозга. Им помощь оказали на месте. А у девочки переломы, рваные раны и большая потеря крови.

Вспомнив своего пятилетнего сына, Андрей покачал головой.

Долгов продолжал:

— Пока готовили операционный стол, пришел анализ крови, а заодно известие о том, что именно второй отрицательной в нашем холодильнике нет. Состояние критическое — девочка «тяжелая», счет на минуты и доставить кровь из соседней клиники не успеваем. Срочно делаем анализ крови родителей. У отца и матери — не подходит. Вспоминаем про брата-близнеца, и у него, конечно же, оказывается вторая отрицательная. Иду в приемное…

Судовой врач сделал две короткие затяжки. Затушив окурок, бросил его в урну, вернулся к кровати и включил стоявший на столике электрический чайник.

— Сейчас чайку попьем. Вам горячее не помешает.

— Что было дальше, д-доктор?

— Дальше… Мама девочки сидела в приемном вся в слезах. Отец бледный, с трясущимися руками. У мальчика в глазах отчаяние, по щекам размазаны слезы; одежда перепачкана кровью сестрички. Я подошел к нему, присел напротив на корточки. И говорю: «Твоя сестричка сильно пострадала в аварии. Ты знаешь об этом?». — «Да, — всхлипнул он. — Когда в нас врезалась машина, она сильно ударилась и заплакала. Я держал ее на коленях, пока она не уснула». Спрашиваю: «Ты хочешь ее спасти?» Он решительно кивает. «Тогда мы должны взять у тебя кровь». — «Для нее?» — перестав плакать, с надеждой глядит на меня. «Для нее». Мальчуган раздумывал ровно секунду. Потом тяжело задышал и опять кивнул. Подзываю жестом медсестру, представляю: «Это тетя Люба. Сейчас ты пойдешь с ней в процедурный кабинет, и она возьмет у тебя кровь. Тетя Люба очень хорошо умеет это делать, и тебе совсем не будет больно». А вот то, что случилось потом, я до сих пор забыть не могу…

Долгов выключил закипевший чайник, сыпанул в заварочную колбу заварки и поинтересовался:

— У вас случайно малины нет?

— Н-нет.

— А меда?

— И м-меда нет. Только сахар.

— Жаль. Полагаю, если у кого и была — уже не осталось. Малина сейчас была бы в самый раз. Ладно, обойдемся сахаром…

Он соорудил два стакана крепкого чая, помог Петрову лечь повыше, подал ему стакан.

— Пейте понемногу, чтоб хорошенько прогреть пищевод.

Капитан кивнул; обжигаясь, сделал первый глоток. И в ожидании продолжения посмотрел на врача.

— Так вот… Пацан потянулся к матери, обнял ее и сказал, что очень ее любит. Потом точно так же попрощался с отцом и даже поблагодарил его за какую-то покупку, — продолжил тот. — Люба увела его в процедурную, а я вернулся в операционную. Операция прошла успешно, и я перевел девочку в реанимацию. А возвращаясь в ординаторскую, вдруг заметил мальчонку на кушетке в процедурной — Люба оставила его отдохнуть после забора крови. Подошел к нему, присел рядом, поинтересовался самочувствием. А он: «Где Таня?» — «Спит, — отвечаю. — С ней теперь все будет хорошо. Ты ее спас». И вдруг он спрашивает: «А когда же я умру?» Я сначала даже не понял вопроса. Отвечаю с улыбкой: «Очень не скоро. Когда совсем стареньким станешь». И тут меня осенило — мальчуган на полном серьезе думал, что умрет сразу после того, как у него заберут кровь. Поэтому и прощался с родителями.

— То есть он ж-жертвовал жизнью ради с-ссе-стры?

— Именно. Теперь понимаете, какой он совершил подвиг?

— П-понимаю.

— Вот так. Столько лет прошло, а у меня до сих пор мурашки по спине, когда вспоминаю эту историю.

— Д-действительно, геройский поступок, — согласился капитан, делая очередной глоток.

— Андрей Николаевич, я вот чего хотел спросить…

— С-спрашивайте.

— Что будет, если айсберг нагонит наше судно?

Петров помрачнел.