Не выходи из дома - Сьюзен Льюис (2016)

Ее мать, которая обычно считала невозможным поменять свое расписание, тем более в последнюю минуту, позвонила в дом престарелых, где работала волонтером дважды в неделю, и сказала, что не приедет. Она не плакала, не кричала и не вопила, как это делали другие, поэтому ужасное осознание, что случившееся значит для дочери и внуков, скрывалось в глубине ее души. При виде того, как мать пытается справиться, у Дженны снова разрывалось сердце. Мать редко проявляла эмоции, но у нее есть чувства, как и у любого человека, а потому предательство зятя и его уход причинили ей почти такую же боль, как Дженне.

– Ты же женатый мужик, – сказала она Джеку с обычной прямотой, – отец четверых детей, что накладывает на тебя ответственность. Я не понимаю, как что-то или кто-то может быть важнее этого.

– Дети важнее всего, – заверил Джек, – вот почему я это и делаю. Жить во лжи неправильно.

– Забавно, – ядовито парировала Дженна. – Однако тебе отлично это удавалось в течение последнего года. Пожалуйста, не надо ля-ля про то, что ты делаешь это ради нас. Ты это делаешь ради себя и ради нее. Мы больше ничего для тебя не значим, ты ясно даешь нам это понять, пусть даже не хватает смелости признаться.

Ответил ли он на этот выпад? Если и ответил, то Дженна забыла, что он сказал, помнила лишь, какой подавленный и огорченный вид ему удалось напустить на большую часть дня, вот только жалел ли он себя или стыдился содеянного, известно лишь ему самому. Наверное, все вместе. Она много раз прогоняла его, но он не слушал, хотя одежда, которую Дженна выкинула, так и лежала в машине.

Дженна наблюдала за сороками, чайками, куликами и кроншнепами, которые сновали туда-сюда в тумане, и чувствовала себя изнуренной после стольких эмоциональных всплесков. Гнев, паника, крайняя степень отчаяния. Каждая вспышка оставляла Дженну еще более опустошенной, чем предыдущая, но при этом они не заканчивались. Дженна понимала, что она не справляется с ситуацией, но не знала, можно ли вести себя иначе, да и нужно ли? Даже мысль о детях сейчас была мучительна. Что она будет делать, когда они ворвутся в дом, требуя еды, питья, ее внимания, ее любви? Если бы был какой-то способ избежать встречи с ними, она определенно прибегла бы к нему. Дженна презирала себя за слабость, еще сильнее она презирала Джека, но разве это поможет?

– Самое обидное, – нарушила она молчание, – что он бросает детей. Я знаю, что он так не считает, но я-то считаю именно так. Он разрушит их мир. Эта травма останется с ними до конца жизни, и я не знаю, как он может так поступать.

Бена сказала:

– Может, в итоге ничего такого и не произойдет. Может, когда до Джека дойдет, что он натворил, он опомнится.

Дженне хотелось бы верить, причем так сильно, что она ощущала, как цепляется за эту мысль. Джек вернется в течение следующего часа и скажет, что на самом деле любит ее и только ее, а это было какое-то умопомрачение из-за кризиса среднего возраста.

– Это Пейдж? – Мать поднялась с места.

Дженна обернулась, когда Пейдж распахнула кухонную дверь и бросила школьную сумку на пол. Пончик тут же подскочил к ней, но Пейдж уставилась на мать. Ее глаза горели, зато лицо было слишком бледным. Господи, Джек ведь еще ничего не сказал ей. Если сказал, то по телефону, и этого Дженна ему никогда не простит.

– Где папа? – резко спросила Пейдж.

– Поехал в школу за мелкими, – ответила бабушка. – Налить тебе попить? Или хочешь кушать?

Пейдж все еще смотрела на мать. Дженна выдержала взгляд дочери, ощущая, какие сильные узы их связывают.

– Что происходит? – спросила Пейдж. – Я знаю, что что-то происходит, поэтому не…

– Садись. – Дженна пододвинула стул.

Пейдж отшатнулась. Поняв, что нужно подойти к дочери, Дженна сделала было шаг, но Пейдж остановила ее.

– У папы… любовница? – выдавила она из себя.

Дженна с трудом сглотнула, когда боль дочери наложилась на ее собственную.

– Это так?