Неестественные причины - Филлис Джеймс (2002)

Он засунул руки Лэтему под мышки и приподнял его. Лестница затрещала и прогнулась. Немного отдышавшись, они сделали еще один рывок. На сей раз Лэтем оттолкнулся ногой от перекладины с такой неожиданной прытью, что Адам чуть не сорвался вниз. Налетел новый шквал, лестница закачалась. Было слышно, как ее конец скользит по крыше. Пока шквал не пронесся, Далглиш и Лэтем боялись пошевелиться. Потом снова поползли вверх. Оставалось уже немного. Внизу темнели кроны деревьев. Далглиш подумал, что сверху могли бы и крикнуть, но, кроме рева бури, не доносилось ни звука. Наверно, все там затаили дыхание, не решаясь отвлекать их от опасного подъема даже подбадривающими возгласами. Внезапно все закончилось. Кто-то схватил Адама за руки и вытянул на безопасное место.

Он не испытал облегчения – лишь крайнюю усталость и отвращение к самому себе. Тело совершенно обессилело, но голова работала ясно, и мысли в ней бродили довольно горькие. Он недооценил опасность предприятия, позволил Брайсу втянуть себя в идиотскую, рискованную историю, вел себя глупо и импульсивно. Что за нелепая бойскаутская затея – вдвоем спасать от потопа несчастную девицу. В результате девица все-таки утонула. И нечего было вообще лезть на крышу – отсиделись бы на втором этаже, вода бы и сама сошла. Шторм явно начинал стихать. К утру их бы вызволили спасатели. Ну, намерзлись бы, зато все трое были бы живы и целы.

И тут, словно в ответ на эти мысли, внизу раздался треск, перешедший в оглушительный грохот. Люди наверху завороженно смотрели, как «Дом кожевника» с неуклюжей грациозностью оседает в воду. Рокот прокатился вдоль всего мыса, и волны неистово вспенились над бесформенной грудой кирпичей. Высоко взметнулся столб брызг, долетевших до безмолвных зрителей. А потом грохот стих, и обломки «Дома кожевника» скрылись под водой.

Наверху толпилось множество людей, вокруг Далглиша сновали какие-то темные силуэты, заслоняя его от ветра. Люди разевали рты, что-то кричали, но Адам ничего не слышал. Он увидел развевающуюся седую гриву Р. Б. Синклера на фоне луны; потом разобрал по-детски капризный голос Лэтема, требовавшего немедленно привести к нему доктора. Хотелось опуститься на мягкую землю и тихо лежать, пока не перестанут болеть руки, пока не пройдет ужасная ломота во всем теле. Но кто-то держал Далглиша, не давая лечь. Очевидно, это Реклесс, подумал Адам. Сильные руки сжимали его подмышки; пахло мокрым габардином, и что-то жесткое царапало щеку.

Постепенно окружающие перестали казаться марионетками, бессмысленно открывающими и закрывающими рты; Далглиш начал разбирать слова. Кто-то спросил, как он себя чувствует, еще кто-то (кажется, Алиса Керрисон) предложил отправиться в «Настоятельские палаты». Третий заметил, что есть «лендровер» и что на нем, пожалуй, можно добраться до «Пентландса», если мисс Далглиш предпочитает отвезти племянника домой. Далглиш разглядел в отдалении силуэт автомобиля. Наверно, это машина Билла Коулса, а вон тот здоровяк в желтом дождевике сам Билл Коулс и есть. Как он сумел сюда проехать? Белые, расплывчатые лица, похоже, добивались, чтобы Адам принял какое-то решение:

– Я хочу домой, – объявил он. Стряхнул чужие руки, подошел к «лендроверу» и, помогая себе локтями, взобрался на заднее сиденье. На полу стояли зажженные штормовые фонари, освещая желтоватым светом сидящих в машине людей. Далглиш заметил среди них тетушку. Она придерживала рукой припавшего к ее плечу Лэтема, который, как отметил про себя Адам, напоминал сейчас романтического героя из викторианской мелодрамы: длинное бледное лицо, закрытые глаза и белая повязка на лбу с проступающим пятном крови. Последним в «лендровер» залез Реклесс и уселся рядом с Далглишем. Машина запрыгала по ухабам. Адам протянул вперед свои изувеченные руки как хирург медсестре, чтобы надела перчатки, и сказал Реклессу:

– Попробуйте залезть ко мне в карман. Там должна быть сумочка, которая наверняка вас заинтересует. Сам я достать ничего не сумею.