Ад & Рай - Георгий Зотов (2011)

Лишь когда сводник девчонок своих отпускал, уходила

Грустно она после всех, запирая пустую каморку:

Все ещё зуд в ней пылал и упорное бешенство матки;

Так, утомлённая лаской мужчин, уходила несытой[52].

Мессалина сделала театральную паузу, затягиваясь.

– Допустим, это правда. Но почему нигде не упомянуто, что муж разрешал мне трахаться официально?[53] Ничего страшного, обычное свингерство, куча семей этим занимается. Я развратница? Да полная фигня, маркиз. Сейчас любая десятиклассница поменяла мужиков больше, чем я за всю свою жизнь!

Маркиз де Сад улыбнулся, растянув морщины на старческом лице. Он был лишен возможности терзать людей с помощью плёток и зажимов для сосков, а поэтому старался перевести мучения в психологическую плоскость.

– Красавица моя. – Пожевав губами, де Сад зажмурился так, словно откусил кусок пирожного, и мелко засучил кроссовками. – Я поощряю фантазию – но в других областях. Если мне не изменяет память, вы в Риме устроили соревнование с гетерой Сциллой – кто из вас, милые мадмуазели, обслужит большее количество мсье за один раз. Сцилла сломалась на двадцати пяти, а вот вы, сохраняя лидерство, довели финальное число удовлетворённых кавалеров до полусотни. Я не против, подавайте снова прошение о смягчении. Но бьюсь об заклад: Шеф его отвергнет – как и все предыдущие.

Мессалина плюнула маркизу под кроссовки и, бормоча латинские ругательства, удалилась. Один век назад её кара была модернизирована – жену цезаря назначили киномехаником в мультиплекс с порнофильмами. Мессалина вовсе не была фригидной, но никто из обитателей Ада не мог с ней переспать: стоило лечь в постель, как пенис любовника с каждой фрикцией уменьшался ровно в два раза. Доведя за минуту свое сокровище до микроскопических размеров, мужчины бежали от неё – в страхе и ужасе.

…«О, кинотеатр, – вспомнил Шеф. – Надо бы порнофильм посмотреть».

Порномультиплекс отстроили давно, и по виду он напоминал советский дом отдыха где-нибудь в Подмосковье. Тут уж де Саду развернуться не дали. Обветшалые стены из бетона, суровая охрана и старушки-кассирши, недобро глядящие на зрителей сквозь тёмные очки. Стены украшали плакаты фильмов: Pussy Palace, Anal Joy и Sexy Schoolgirls – сорокалетние актрисы, завязав волосы хвостиком, с упоением изображали робких девственниц. Тем не менее порнокинотеатр обязан быть суровым наказанием, а не удовольствием. Это-то Шефу и предстояло проверить.

Почёсывая рога под шляпой, он протянул кассирше золотую монету.

– Билет в десятый ряд, на ээээ… Pussy Palace, – замялся князь тьмы.

Оторвавшись от вязания, кассирша уничтожила его взглядом.

– Ишь ты, – язвительно ответила она. – Уже в обед сто лет, а туды же – на голых девок вздумал смотреть. Давно не видел? У самого-то, поди, уже не работает? Ходют и ходют, извращенцы окаянные. Шефа на вас нет.

Оторвав клочок туалетной бумаги со штемпелем, кассирша швырнула сдачу.

– Вали, любуйся, – с откровенной неприязнью буркнула бабулька. – Лучше бы реальную девку нашёл, чем ширинку попусту протирать. Мастурбант-затейник, козлище старое. А ещё шляпу надел, тоже мне прохвессор.

Шеф не ответил. Взяв билет, он прошел в холл, усеянный окурками.

«Эти бабушки страшнее демонов, – с содроганием подумал он. – Любой пенсионерке только попадись – она тебя без перца сжуёт. Может, сколотить из них спецотряды по мучению грешников? Справятся не хуже гестапо».

Он занял своё место в продавленном кресле. В зале Шеф был один, больше ни единого зрителя. Судя по всему, кинотеатр не убирали – в воздухе висел кислый запах сигарет, под ногами печально катались пустые пивные банки.

Внезапно погас свет.