Ад & Рай - Георгий Зотов (2011)

Разгадка явилась быстро. Зрачки Алексея расширились, а рот приоткрылся. Впереди зияло огромное, круглое… нет, даже не жерло. Настоящая печь, пышущая огнём! Полыхая, внутри переливался жёлтым, булькая, как вода, раскалённый металл. Поезд нёсся на всех парах. Калашников тщетно искал тормоза, но паровоз и не думал останавливаться.

Раэль, помогая себе крыльями, подтянулась, вскарабкалась и наконец-то вступила на пол чёрно-красного вагона. Рот вязал вкус металла. Сплюнув, она заткнула за пояс «парабеллум» – патронов, как и у Малинина, больше не было. Казак вздохнул, прицеливаясь. Взяв «шмайссер» наперевес, как туземец копьё, он метнул автомат в Раэль – но не попал. «Финал», – подумал Калашников.

Оставив панель в покое, он быстро прошёл в конец вагона и встал рядом с Малининым. Ангел смотрела на них: её лицо было покрыто царапинами и перемазано сажей, но она улыбалась с радостью школьницы. ИМ НЕ УЙТИ.

– Ничего, братец, – с показной лихостью сказал Алексей. – Справимся!

– Какая девка, вашбродь, – с восхищением сказал Малинин, глядя на раскрасневшиеся щёки Раэль. – Просто огонь, а не девка… эх, ко мне бы её в станицу, да в стогу ноченьку поваляться… смял бы ей все крылья на хер…

– Некстати тебя романтика пробила, братец, – сообщил Калашников. – Похоже, объект твоего поклонения собрался выпустить нам кишки…

Раэль вытащила из рукава кинжал…

Паровоз на полном ходу, скрежеща колёсами, влетел в бушующее пламя…

Экспедиция № 5. Заговор снов (Ктесифон, Парфия)

…Столица Парфянского царства, Ктесифон, был столь великим городом, что вполне мог заменить собой целую страну. Едва миновав входные ворота, чужеземец превращался в блоху, теряясь среди дворцов из красного песчаника, мраморных арок и фонтанов. Полноводная река Тигр делила столицу на две половины – Селевкию, основанную полководцами Македонского, и, собственно, Ктесифон. Ни в одном городе мира не работало столько рыночных площадей и никуда не приезжало столько купцов, сколько в столицу Парфии. С раннего утра и до позднего вечера на Главной площади не протолкнёшься от богатых торговцев из дальних царств, желающих закупить парфянский товар и потом продать его дома втридорога. Половина купцов разодрала бы бороды, узнай они: парфяне уже давно не прикладывали изнеженных рук к чувякам из коровьей кожи и щитам из бронзы. Весь товар, по приказу царя Артабана, тайно закупался на востоке, у узкоглазого народа хань, готового на любые хитрости за медную монету. Конный рынок, по соседству с Великим святилищем Ахурамазды, славился на всё Междуречье. Над площадью навис дым от алтарей, затмевая бледный шар луны. У повозок с лошадьми трепетали парфянские флаги. Парфяне обожали символы царства – даже на дверях домов в Ктесифоне красовался ястреб, сжимающий в когтях щит с цветкомчетырёхлистником.

Человек, чьё лицо один в один напоминало Кудесника, гулял по рынку открыто – лишь в Ерушалаиме он прятал глаза под повязкой. Рядом, не отставая, шли три рослых воина, вооружённые мечами. Впрочем, народ не обращал на гостя никакого внимания.

Само собой, в Парфии краем уха слышали о чудесах неведомого колдуна – вроде кормления пятью хлебами пяти тысяч человек. Но едва-едва художники популярных жёлтых папирусов Ктесифона направили стопы в Ерушалаим, дабы зарисовать лик Кудесника, – тот якобы был казнён римлянами, а тело – таинственно исчезло…

Со всех углов площади доносилось ржанье.