Скажи мне, кто я - Адриана Мэзер (2019)

И у меня получилось. Блэквуд поворачивается ко мне.

– Думаешь, это смешно?

– Нет. Вовсе нет. Я просто подумала, что неплохо бы разрядить…

Блэквуд поднимает руку. Она явно раздражена.

– С тобой я еще поговорю. А до тех пор молчи. – Тон у нее совершенно ледяной.

– Поняла, – отвечаю я. Клянусь, будь ее глаза оружием, я бы уже была мертва.

Блэквуд снова сосредотачивает внимание на Лейле. Определить что-либо по ее лицу невозможно.

– Когда на прошлой неделе произошло первое убийство, я думала, мы ищем одного человека. Но теперь я знаю, что это предположение было неверным, что за недавние события отвечает целая сеть и, если я упущу одного человека, хаос и смерти будут продолжаться. Иногда странные вещи происходят умышленно. Совпадения не являются совпадениями.

У меня сдавливает грудь. На первом занятии Карталь сказала почти то же самое: странные вещи происходят умышленно. И она говорила о совпадениях, не являющихся совпадениями. Я чувствую странное облегчение из-за того, что была права, подозревая, что в этих историях скрывается какое-то зашифрованное послание. Дело не только в моей паранойе. Но теперь мне интересно, что я могла пропустить или недоглядеть из-за того, что недостаточно серьезно воспринимала все эти туманные речи. Играя со мной, папа всегда говорил: «Ищи едва заметные перемены, какую-то структуру. Они укажут тебе верное направление».

– Я не могла не заметить, что в последние несколько месяцев ты намеренно сблизилась с Маттео и Стефано, Лейла, – говорит Блэквуд, возвращая меня к действительности.

Лейла напрягается.

– Любопытно, что ты приняла соседку, которая так сильно не нравится Маттео, – говорит Блэквуд. – И ты очень удачно оказалась в обеденном зале, когда они подрались в коридоре. – Она перекатывает карандаш по столу – не считая потрескивания огня в камине, это единственный звук в комнате. – Затем ты встала на сторону соседки, которую едва знаешь. Как-то странно для человека, который считает себя другом Маттео.

Блэквуд смотрит на нас, и я вижу по ее выражению, что она приближается к цели, словно ястреб, готовый броситься на жертву.

– Где ты была, пока Новембер с твоим братом были в саду с лианами?

– Спала, – говорит Лейла.

Ее тон по-прежнему спокоен, но я слышу в нем едва заметное отличие, как будто она напряжена физически, и это прорывается в ее голосе, несмотря на все ее потрясающее самообладание.

– Верно. Разумеется. Ты говорила это в прошлый раз.

Я хочу броситься на защиту Лейлы, но отвлекающее замечание на этой стадии скорее навредит, чем поможет.

Блэквуд переводит глаза на меня.

– Новембер, ты разбила стакан у себя на прикроватном столике за день до убийства охранника?

О нет!

– Да.

Она откидывается назад, как будто знает, что победа уже за ней.

– Лейла помогала тебя прибраться?

Пиппа видела, как Лейла помогала мне. Этого никак не скроешь.

– Да.

– Ты видела, как Лейла взяла себе осколок стекла? – спрашивает Блэквуд, складывая руки.

– Взяла себе? Нет, точно нет, – возражаю я.

Блэквуд поправляет кружева на рукаве рубашки.

– Охраннику, который был убит перед вашей дверью, перерезали горло осколком стекла, – говорит она, и я почти уверена, что если бы я была склонна к обморокам, сейчас был бы подходящий момент. – А за весь год во всей школе разбился только твой стакан.

Я вижу, что Лейла испугана.

– Итак, ты взяла себе осколок, Новембер? – спрашивает Блэквуд.

– Нет, – торопливо отвечаю я.

– Значит, остается лишь заключить, что это сделала Лейла.

– Она этого не делала, – говорю я. – Лейла не брала стекло. Я тоже не брала. Но я уверена, что это не Лейла.

Я знаю, что это не поможет, что у меня нет никаких доказательств, но я не могу просто сидеть сложа руки, позволяя Блэквуд загнать ее в угол.