Убить Ангела - Коломба Каселли (2019)

В этот момент Коломба, несмотря на окутавшую ее пелену усталости, осознала, что ее карьере пришел конец. Даже если ей позволят вернуться на службу, исполнится мечта Спинелли: ей придется просиживать задницу, перебирая бумажки и штампуя паспорта. Или – почему бы и нет? – учить каких-нибудь новичков-пингвинов, как снимать цифровые отпечатки пальцев.

– Коломба… – сказал Курчо, и она поняла, что, погрузившись в мысли, даже не заметила, как начальник протянул ей руку на прощание; она торопливо, даже испуганно обменялась с ним рукопожатием. – Прежде чем уехать домой, загляните в отдел персонала, чтобы уладить этот вопрос. Бумаги уже готовы. И верните, пожалуйста, удостоверение, – сказал Курчо.

– Боитесь, что я стану им злоупотреблять?

– Я бы сказал, что не хочу рисковать.

Коломба положила удостоверение на стол.

Не запустить им в стену и не хлопнуть за собой дверью стоило ей невероятных усилий.

17

Для Данте все прошло гораздо более гладко. Его тоже допрашивали и магистрат, и сотрудники спецслужб, однако в немалой степени благодаря его адвокату и другу Роберто Минутилло с ним обходились вежливо и держали на одном из балконов прокуратуры.

Несмотря на усталость, давая показания, он не отступал от разработанной ими с Коломбой версии событий, которой никто ни на секунду не поверил. Минутилло горячо противился даже его задержанию, ведь его клиент всего лишь «исполнял долг добропорядочного гражданина». В три часа ночи Данте отпустили и отвезли в гостиницу «Имперо». Поспав несколько часов, он купил новый мобильник, заявился в офис мобильного подразделения за новостями о Коломбе и скандалил с охранником, пока к нему не вышли Эспозито и Гварнери. Данте отвели во внутренний двор, куда выходили покурить полицейские, и усадили за стоящий неподалеку от переполненных пепельниц стол, где он и оставался до конца смены двух амиго, которые по очереди спускались, чтобы его проведать.

– Что с Коломбой? – спросил Данте ближе к вечеру, когда оба полицейских наконец смогли подсесть к нему и поговорить. – Ее уволят?

– Ее не могут уволить, не предъявив серьезных обвинений, – ответил Эспозито.

– Жаль, – сказал Данте. – На этой работе она растрачивает себя попусту.

Эспозито достал из пачки Данте сигарету.

– Вы правда думаете, что эти сукины дети невиновны?

– Один из них был насильником, а значит, точно не воплощением невинности, а другой убил двоих. Но они были не террористами, а орудием в чужих руках.

– Это вам ясновидение подсказало?

– Нет, всего лишь глубокое знание человеческой природы.

Гварнери покачал головой:

– Я признаю, что вы отлично читаете эти… как их?

– Микродвижения.

– Но людей нельзя свести к примитивной схеме. Они непредсказуемы.

– Не настолько, как вам кажется, – ухмыльнулся Данте. – Я попадаю в яблочко в девяноста процентах случаев.

– Бум! – сказал Эспозито.

Данте пожал плечами:

– Могу продемонстрировать.

– Один из ваших фокусов? – Глаза Гварнери блеснули.

– Найдется колода карт?

– Кажется, у меня есть колода из тех, что распространяли американские войска в Ираке[15], – сказал Эспозито.

– Подойдет.

Эспозито исчез, а через десять минут вернулся с упакованной в пластик покерной колодой.

– Пришлось перевернуть ящик стола вверх дном. Я даже нашел потерянные ключи от дома.

– Вот видите. Значит, уже недаром потратили время. – Данте разорвал упаковку и бросил колоду на стол. – Новенькие. Прекрасно.

– Причем настоящие, а не итальянские подделки, – сказал Эспозито. – Вы с ними поаккуратней.

– Вы могли бы продать их на eBay. Уйму денег бы заработали. Сколько получает инспектор?

– Мы вам не скажем, а то плакать будете, – сказал Гварнери.

Данте снял с больной руки перчатку:

– Мне понадобятся обе руки. Вы ведь уже привыкли?

– Никаких проблем, – сказал Гварнери.