Черный лед - Бекка Фитцпатрик (2016)

– Полагаю, да, – наконец ответила я, неуверенная, что мне стоит на что-то подписываться, пока я не разобралась в его игре.

– Айдлвайлд ближе, чем следующая станция рейнджеров?

– Примерно на пару километров ближе.

– Тогда, думаю, пойдем туда. Что он за человек, этот Келвин?

– Ты еще спрашиваешь? – фыркнула я. – С ним лучше не связываться. Ты же видел. Когда вы брали нас в заложники, то понятия не имели, во что ввязываетесь. Келвин не отступится, пока не разыщет меня. Он уехал искать Корби, но вернется. У тебя есть все причины бояться его, Мэйсон, – предупредила я.

– Джуд.

– Ты действительно хочешь, чтобы я так тебя называла? – спросила я с легким раздражением. – Я звала тебя Мэйсоном все это время и не уверена, что способна увидеть кем-то еще.

Его глаза стрельнули в мою сторону, на лице появилось загадочное выражение, которое я не могла «прочитать»:

– Попробуй.

– Джуд! – произнесла я с еще большим негодованием. – Джуд, – повторила я, уже мягче, пробуя слово на вкус. Пожалуй, такой вариант мне нравился больше, хотя я бы ни за что не призналась в этом парню. – Какое-то оно короткое, мне всегда нравились мужские имена из двух слогов. И напоминает о той песне «Битлз»[16]. Или о Джуде Лоу, на которого ты совсем не похож, – быстро прибавила я.

Парень подпер рукой подбородок, изображая задумчивость:

– Действительно, ничего общего.

Вопреки собственному желанию, я расхохоталась. И немедленно пожалела об этом, когда Мэйсон – Джуд – улыбнулся в ответ, явно довольный своей шуткой. Улыбка, казалось, открыла его лицо, смягчая стальные углы и согревая холодный, закрытый для посторонних взгляд. На мгновение он показался мне привлекательным и даже красивым, но я немедленно с негодованием отвергла свое чувство как ненастоящее. Если стокгольмский синдром существует, то – я была уверена – мое влечение было его ранним проявлением.

И все равно. Возможно, я и начну называть его Джудом. В конце концов, если мы собрались выживать вместе, наверное, полезно будет увидеть в нем нового человека. Не похитителя, а, скажем так, парня с темным прошлым. Того, кто не пошел против Шона, но хотел пойти. Того, кто поможет мне, если я помогу ему.

– Меня назвали в честь апостола Иуды[17], также известного как Иуда, святой покровитель безнадежных дел.

Я с сомнением посмотрела на него.

– Святой покровитель безнадежных дел? Да ладно! Правда, что ли?

– Конечно, правда. Я же сейчас здесь с тобой, разве не так?

Я вскинула подбородок:

– Ты считаешь меня безнадежным делом?

– На самом деле нет, – ответил он, посерьезнев. – Даже наоборот. Полагаю, у тебя гораздо больше талантов, чем люди привыкли считать. Порой я задумываюсь, какой девушкой ты была до того, как отправилась в этот поход.

Он задумывается обо мне? А что еще он обо мне думал?

Джуд пристально посмотрел на меня, заставив почувствовать, будто я на глазах становлюсь прозрачной – неприятное ощущение, – и добавил:

– Я наблюдал, как ты общаешься с Корби, и подумал, что, наверное, дома, в кругу друзей и семьи, ты становишься немного другой Бритт. Притворяешься менее способной. Но здесь, в горах, ты не та девушка. Мне нравится, как ты смело смотришь в лицо своим страхам. И, хотя обычно это и не считается достоинством, ты отменная лгунья. Сколько раз ты манипулировала Шоном с помощью весьма убедительной лжи?

Мне не понравился долгий невозмутимый взгляд его карих глаз, и я быстро воскликнула:

– Если с захватом заложников у тебя не выгорит, уверена, ты мог бы попробовать силы в ясновидении!

Он потер большим пальцем об указательный, словно ожидая денег.

– Дай хоть чаевые – мой первый заработок на этом поприще.

– Вот тебе вместо чаевых совет: в следующий раз придумай историю не столь нелепую и безумную. Глядишь, жертва и поверит.