Черный лед - Бекка Фитцпатрик (2016)

– Даже если знаешь, что делаешь, оказавшись в океанском прибое, теряешь ориентацию. Постоянные толчки туда-сюда не дают ни встать на ноги, ни удержаться в определенном положении. Ты все время в движении, и ныряльщикам в таких условиях трудно расслабиться. Не многие люди добровольно готовы отдаться во власть стихии, намного более могущественной, чем они. Часто у ныряльщиков начинается головокружение. Тогда в воде становится опасно. Если ты не можешь сказать, в какой стороне берег или, хуже того, где верх, где низ, недалеко и до беды. Мало того, там повсюду морская капуста, и в темной воде колышущиеся стебли выглядят до жути похоже на волосы. Сколько раз я думал: ко мне кто-то плывет, – поворачиваешь голову и понимаешь, что это водоросли раскачиваются волнами и течением.

– А я всего раз была на берегу океана – представляешь? Эх, надо было на весенние каникулы выбирать Гавайи, а не поход в горы, – добавила я с грустной улыбкой.

– В следующем году, – с оптимизмом предложил Джуд, широко улыбаясь.

Я вглядывалась в лицо парня, светлое и открытое, пытаясь сравнить эту его «версию»: беззаботного ныряльщика – с Джудом, которого я думала, что знала. Вопреки тому, как мы встретились, вопреки обстоятельствам, которые свели нас в последние три дня, он защищал и уважал меня. Мое мнение о нем, в самом деле, менялось, и мне хотелось больше узнать про него. И поделиться с ним собой.

Не подумав, я хлопнула его по бедру со словами:

– А знаешь, мне действительно стало теплее! – И тут же отдернула руку и стала поправлять волосы, словно ничего необычного не случилось, словно я не нарушила границы, воздвигнутые между нами.

Меня вырвало из сна, и, тяжело дыша, я уставилась в переплетение узловатых корней над головой. Это был настоящий кошмар. Волосы, казалось, слиплись – я зажарилась в одежде под теплыми одеялами. Я села, стянула куртку, утирая ею лицо. Затем глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь выровнять дыхание.

Помотав головой из стороны в сторону, постаралась вернуться к действительности и прогнать любые воспоминания о том, что чувствовала, видя во сне, как Джуд растянулся на мне всем своим длинным мускулистым телом и жадно прижался своими губами к моим.

Это был всего лишь сон, я знала. Но от него все мое существо дрожало – до боли, до муки.

Спустя несколько минут я со вздохом опустилась обратно на спальник, но не закрывала глаз – боялась снова заснуть. Что, если мне приснится тот же сон? Каким-то необъяснимым образом меня тянуло к этой нереальности с тоской, заставлявшей остро чувствовать, что ты жив, и одновременно пугавшей до дрожи.

Тихо застонав от отчаяния, я повернулась на бок.

Широко открытые глаза Джуда смотрели на меня.

Хриплым со сна голосом он пробормотал:

– Что случилось?

– Кошмар приснился.

Наши лица разделяло всего несколько сантиметров, и, согнув ногу в колене, чтобы принять более удобное положение, я случайно задела его бедро. Кожу словно обожгло электричеством.

Джуд, приподнявшись на локте, коснулся моей руки:

– Ты вся дрожишь.

– Сон был как настоящий, – прошептала я.

Наши глаза встретились в темноте, мы молча глядели друг на друга. Я слышала, как в висках мощными толчками бьется кровь.

– Расскажи, – тихо предложил Джуд.

Я придвинулась к нему ближе, оказавшись на его половине коврика, под его нависавшим надо мною телом. Смелое действие, может, даже отчасти глупое. Откуда-то издалека я слышала глас рассудка, убеждавшего меня подумать еще раз. Как это все случилось, я не «поймала», но сейчас чувствовала, что разум проиграл и сдался на милость телу. Я помнила влажный, чувственный поцелуй Джуда из сна и хотела знать, пробудит ли он во мне такой же жар наяву.

– Это начиналось именно так, – сказала я таким же хрипловатым голосом. Во сне я тоже была под тобой.