Ничего не говори - Брэд Паркс (2019)

– Блейк, все равно, нельзя обвинять себя в том, чего…

– Послушай, дай мне закончить, черт бы тебя побрал, – сказал он, и на его лице промелькнула улыбка. – Я знаю, ты теперь судья и привык всех перебивать, но я еще какое-то время побуду сенатором, а нам можно устраивать обструкцию, так что помолчи. Я просто хочу сказать, что ты всегда был мне как сын. И тогда, и сейчас. В тот раз я не сделал самого простого, чтобы тебя защитить. Поэтому должен сделать сейчас, пусть это будет и не очень просто. И даже не потому, что считаю себя твоим должником, а потому, что так будет правильно. Все, больше не желаю ничего об этом слышать. А теперь иди сюда.

С этими словами он притянул меня к себе и крепко обнял.

Слова Блейка каким-то образом изменили всю мою жизнь, хотя в тот момент я еще не понимал, как именно. Мне требовалось время, чтобы понять, что я почувствовал, и решить, как это меняло наши с ним отношения.

Пока же его готовность оставить кресло в высшем законодательном органе в стране, со всеми скрытыми в нем ловушками, внушало лишь благоговейный трепет и уважение. К тому же она давала моей дочери шанс на жизнь, которого в противном случае у нее могло бы и не быть. И я лишь надеялся, что в один прекрасный день смогу рассказать ей, что ее крестный отец стал ей ангелом-хранителем.

– Блейк, я даже не знаю, что сказать… – начал я.

– Так и не говори ничего. Я не для того тебе рассказал, чтобы ты изливал на меня свои чувства. Мне просто хотелось расставить точки над «i». Ладно, я тут путаюсь под ногами у судьи, хватит ему слушать блеяние какого-то старика. Я пойду.

С этими словами он хлопнул меня по плечу. Не успел я собраться с мыслями, чтобы еще раз попробовать его отговорить, как он уже повернулся и вышел из кабинета.

Добрую минуту я стоял и пытался представить себе будущее, в котором Блейк Франклин больше не будет моим сенатором.

Потом вернулся обратно в настоящее. Полюбоваться Блейком, уже не законодателем, а простым гражданином, я еще успею. Теперь пришла пора узнать про отпечатки пальцев.

Коридор почти опустел, и только у лифта стояла кучка людей, которым нужно было вниз. Не желая, чтобы на меня пялились незнакомые люди – и надеясь застать Бена Гарднера одного, – я решил спуститься по лестнице.

Преодолев четыре пролета, я вытащил из кармана телефон, просто чтобы убедиться, что ничего не пропустил. Мне казалось, похитители должны были уже объявиться. Сколько раз они написали мне во время заседания по делу Скаврона? По сравнению с этим тишина вселяла тревогу. Да, каждое их послание было ужасно, но молчание казалось мне мучительнее.

Спустившись на первый этаж, я открыл дверь и увидел Бена Гарднера. Часы показывали пять минут первого – все как раз пошли обедать. Вокруг не было ни души.

Завидев меня, охранник встал.

– Приветствую, судья, у меня для вас кое-что есть, – сказал он, возвращая мне латунную связку ключей, все так же запечатанную в пластиковый пакет.

После чего вытащил из кармана сложенный листок бумаги, протянул в мою сторону, но отдал не сразу.

– Скажите супруге, что пальчики побывали в ИНП. Новейшая техника, лучшее, что только есть в ФБР. Расшифровывается как что-то там нового поколения. Точность девяносто девять и девяносто девять сотых процента. У них в базе данные и на преступников, и на обычных людей, больше ста миллионов человек. Вы были правы – там были отпечатки, которые идентифицировать не удалось. Зато другие удалось.

И он протянул мне бумагу.

– Спасибо вам, Бен, я чрезвычайно вам благодарен, – сказал я, забирая у него листок.

– Без проблем. Супруге привет.

Стараясь не выдать нетерпения, я жизнерадостно ему улыбнулся и пошел дальше. Но оказавшись на парковке, тут же развернул бумагу.