Город Ночи - Дин Кунц, Эд Горман (2007)

По одну сторону нефа высокие витражи-окна сверкали под жарким светом заходящего солнца. Цветные квадраты проецировались как на прихожан, так и на ряды скамей.

Исповедальни церкви Госпожи Наших Печалей открывались перед утренней мессой и по вечерам, перед службой.

Держась в тени прохода с восточной стороны нефа, Девкалион подошел к исповедальне, закрыл дверь, преклонил колени.

Когда священник зашел в исповедальню со своей стороны и предложил прихожанину начать, Девкалион задал первый вопрос:

— Ваш бог живет на небесах, отец Дюшен, или в Садовом районе?

Священник ответил после долгой паузы:

— Это вопрос мятущегося человека.

— Не человека, отец. Больше чем человека. И меньше чем человека. Думаю, я такой же, как вы.

Вновь священник заговорил после паузы:

— Почему вы пришли сюда?

— Помочь вам.

— Разве я нуждаюсь в помощи?

— Вы страдаете.

— Мир полон слез для нас всех.

— Мы можем это изменить.

— Изменения не в наших силах. Наш удел — страдания.

— Вы проповедуете надежду, отец. Но для вас никакой надежды нет.

Молчание священника изобличило его.

— Как вам, должно быть, трудно убеждать других, что Бог проявит сострадание к их бессмертным душам, — продолжил Девкалион, — зная, что у вас самого нет души, к которой Бог может проявить милосердие.

— Чего вы от меня хотите?

— Разговора наедине.

— Приходите в мой дом после службы, — после короткой запинки ответил отец Дюшен.

— Я буду ждать на кухне. Я могу принести вам надежду, о которой вы не смеете даже мечтать. Вам потребуется лишь мужество, чтобы поверить в ее существование.

Глава 33

Карсон припарковала седан на обочине служебной дороги. С чемоданами в руках они пересекли сосновую рощу. Прошли меж дубов с раскидистыми кронами и попали на широкий луг.

В два раза больше Центрального парка, Городской парк обслуживал население, составляющее лишь малую часть жителей Манхэттена. Так что в его границах хватало мест, где в предвечерние часы не было ни души.

Поэтому никто не прогуливался по лугу, не играл с собакой, не бросал «фризби», не закапывал труп.

Поставив чемодан на землю, Майкл указал на точку в десяти футах от последнего дуба.

— Вон там мы и нашли голову бухгалтера, насаженную на камень. Такое не забывается.

— Если бы «Холлмарк» увековечил это знаменательное событие на одной из своих открыток, я бы посылала ее тебе каждый год.

— Особое впечатление на меня произвела ковбойская шляпа на его голове. Учитывая обстоятельства.

— Вроде бы это было их первое свидание, — заметила Карсон.

— Точно. Они вместе пошли на костюмированную вечеринку. Отсюда и темно-синий кожаный ковбойский костюм с пуговицами из горного хрусталя.

— И сапоги, расшитые перламутром.

— А мы узнали, в каком костюме был убийца? — Карсон опустилась на колени на сухую листву, чтобы открыть свой чемодан.

— Я думаю, тореадора.

— Он отрубил голову ковбоя топором. Тореадор с топором не ходит.

— Да, но топор он постоянно держал в багажнике своего автомобиля.

— Возможно, рядом с аптечкой. Очень уж неудачно прошло это первое свидание, раз оно закончилось отсечением головы.

Майкл раскрыл свой чемодан с помповыми ружьями.

— Проблема в том, что практически все ждут от первого свидания слишком многого. Отсюда и разочарования.

Пока Майкл проверял «городские снайперы» и надевал на них специальный ремень, Карсон вставила по патрону в патронник каждого из пистолетов.

Если не считать тех звуков, которые возникали при их манипуляциях с оружием, среди дубов и на лугу царила мертвая тишина.

Карсон зарядила обоймы «дезерт игл», вставив в каждую по девять патронов калибра «ноль пять магнум».

— Прежде чем врываться в его особняк, мы должны убедиться, что Гелиос дома. Это наш единственный шанс застать его врасплох…