Месть - Виктория Шваб (2019)

Дол обнаружил птицу в канаве ранее в тот же день, если это можно было назвать птицей – искривленное нечто из сухожилий и перьев, с одним изувеченным крылом. Изначально жалкое зрелище стало еще хуже, когда Сид вырвала добычу из пасти Дола. Теперь птица печально лежала на изношенном кухонном полотенце на кровати. Дол наблюдал за хозяйкой, положив морду на одеяло.

Где-то за дверями Митч готовил обед и напевал старую песню. У каждого из них были свои способы справиться со стрессом, страхом, надеждой. Сидни сосредоточилась на птице.

– Что скажешь? – спросила она Дола.

Пес вздохнул, все еще дуясь из-за украденного приза. Она почесала ему уши – чем ближе он был, тем сильнее она чувствовала связующую их нить, и тем легче было напомнить пальцам о том, что надо искать.

Сидни глубоко вздохнула, взглянула на красную металлическую банку рядом с кроватью и закрыла глаза. Она нашла путь вперед, положила руки на жалкие останки и потянулась.

Это было похоже на долгое падение.

Это было похоже на пустоту и холод.

Это было похоже на вечность – а затем Сид заметила слабый румянец света, скрученную нить. Нет, не нить. Дюжину тонких пучков, фрагменты, разбросанные по черноте. Они плыли мимо, словно рыба, отскакивая от любого прикосновения; легкие Сидни начали болеть, но она не сдавалась. Она медленно, кропотливо собрала обрывки, воображая, как они сливаются воедино. Связывая их.

Это заняло несколько часов. Дни. Годы.

И всего лишь мгновение.

Когда она затянула последний узел, нить замерцала, запульсировала, превращаясь в перья на ее ладони.

Сидни открыла глаза, когда птица задвигалась под ее пальцами.

Звук вырвался из ее горла, наполовину смех, наполовину рыдание, смесь победы и шока, а затем звук заглушили яростные удары крыльев и вопль очень удивленного голубя, пытающегося вырваться из хватки.

Он клюнул ей костяшки пальцев, и Сидни разжала руку, тут же поняв свой промах, когда птица заметалась в узкой комнате в поисках свободы, отскакивая от светильника и окна. Дол мотал головой, словно пытаясь поймать невидимые яблоки.

Сидни бросилась к окну и распахнула его, и птица сбежала в ночь в вихре серых перьев.

Сид потрясенно смотрела ей вслед.

Получилось.

Это была птица, а не человек, но Сидни все равно только что взяла несколько изуродованных костей и сделала существо целым. Вернула к жизни.

Она пересекла комнату, отрывая крышку от красной металлической банки. Последние – единственные – кусочки Серены Кларк лежали внутри, завернутые в клочок ткани. Сидни потянулась к ним, сердце заколотилось – и остановилось.

Ее рука зависла над останками.

Что, если этого недостаточно?

Птица не была девушкой. Если попробовать и потерпеть неудачу, другого шанса уже не представится.

Если попробовать и потерпеть неудачу – но что еще Сидни могла сделать? Остальная часть Серены была пеплом, разбросанным по городу за сотни миль отсюда.

Важно ли это?

Сидни никогда не задумывалась, имеет ли место какое-то значение, но теперь закрыла коробку крышкой и прикинула: ведь призраки привязаны к месту, где умерли. Сид не верила в призраков, но ей нужно было верить во что-то – в эту нить света, самую близкую вещь, которую она могла найти для души. Если и осталась какая-то часть Серены, кроме костей в этой коробке, она была там.

Сидни просто придется подождать.

XV

Две недели назад

Кэпстоун

Самолет Стелла приземлился на рассвете. Он не знал, почему видеоконференции оказалось недостаточно, но совет директоров настаивал на его личном присутствии, и, кроме прямого неповиновения, у Стелла не было выбора, кроме как прийти.

Он оставил Риос строгие инструкции. Никаких процедур в его отсутствие. Никаких команд не давать и не выполнять, если они не поступили лично от него.

Последнее, чего бы хотел Стелл, был мятеж.