Месть - Виктория Шваб (2019)

Сид рассмеялась.

– Ты самый большой парень, которого я знаю.

Он послал ей улыбку, но та получилась грустной.

– По ощущениям, это как если надо драться, только у тебя голые руки, а у другого парня нож. Но тот парень с ножом в конце концов наткнется на кого-то с пистолетом. А тот, что с пистолетом, напорется на мужика с бомбой. По правде говоря, Сид, всегда есть кто-то сильнее тебя. Так устроен мир. – Он посмотрел на сияющий небоскреб. – Не важно, кто ты, человек против человека, или человек против ЭO, или ЭO против ЭO. Ты делаешь то, что можешь. Борешься и выигрываешь, пока не найдется противник сильнее.

Сидни сглотнула и снова сосредоточилась на горизонте.

– От Виктора ничего не слышно? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

Митч покачал головой:

– Пока нет. Но не волнуйся. – Его рука легла ей на плечо. – Он может о себе позаботиться.

* * *

Центральная больница Мерита

Их шаги эхом отдавались на лестнице.

– Что именно происходит на пике этих приступов? – спросил Дюмон.

– Нервные нарушения. Мышечные спазмы. – Виктор перечислял симптомы. – Мерцательная аритмия. Остановка сердца. Смерть.

Дюмон оглянулся:

– Смерть?

Виктор кивнул.

– Ты знаешь, сколько раз умер? Мы говорим о трех-четырех рецидивах или дюжине…

– Сто тридцать два.

Лицо доктора обмякло.

– Это… невозможно.

Виктор сухо посмотрел на него:

– Уверяю, я вел подсчет.

– Но это же дикая нагрузка на тело. – Дюмон покачал головой. – Ты не должен быть жив.

– В этом одновременно и суть, и загвоздка нашей проблемы, не так ли?

– Случаются ли у тебя когнитивные нарушения?

Виктор колебался.

– Сразу после приступа наступает короткий период дезориентации. И он становится все длиннее.

– Чудо, что ты все еще способен формулировать предложения.

Чудо. Виктор всегда ненавидел это слово.

Они достигли пятого этажа, и Дюмон открыл дверь. Он нажал на выключатель, и зажегся свет, одна дрожащая волна за другой озарила широкий пол, который действительно как раз снимали и собирали назад. Вместо штор висели пластиковые листы, оборудование укрыли белым брезентом, и на мгновение Виктор вспомнил себя в недостроенном здании «Фалкон-прайс»; голоса отскакивали от бетона.

– Там есть несколько смотровых залов, – сказал Дюмон, но Виктор отказался двигаться.

– Мы уже достаточно далеко.

Они стояли посреди запутанного пространства. Виктор предпочел бы ясно видеть выходы, но брезент делал это невозможным.

Дюмон положил свои вещи на пол и пожал плечами.

– Как долго ты ЭO? – спросил Виктор.

– Два года, – ответил доктор.

Два года. И только что появился в их поисковой матрице.

– Давай, садись, – сказал Дюмон, указывая на стул. Виктор продолжил стоять.

– Скажите мне одну вещь, доктор. Когда вы умирали, о чем вы думали?

– Мои последние мысли? – повторил Дюмон. – Я думал о своей семье… как сильно буду по ним скучать… как не хочу уходить… – Он запинался, будто не мог вспомнить. Возможно, просто нервничал, но Виктору пришел на ум образ актера, забывшего слова роли.

– И ты сказал, что твоя сила – диагностировать болезни человека?

Не сходилось.

Смертельный опыт ЭО был сильно окрашен последними моментами их жизни, их желанием выжить, но также и ужасными, самыми отчаянными желаниями. Последние минуты, последние мысли Дюмона должны были сформировать его силу, и все же…

Доктор нервно улыбнулся.

– Я думал, что должен был поставить тебе диагноз.

Виктор скопировал его улыбку.

– Да, конечно. Валяй.

Но Дюмон колебался, похлопывая по карману рубашки.

– Что-то не так? – спросил Виктор, незаметно подводя руку к кобуре пистолета.

– Очки забыл. – Дюмон отвернулся. – Должно быть, я оставил их внизу. Сейчас схожу и…

Но Виктор его опередил.