Месть - Виктория Шваб (2019)

– Да кто станет его винить? Месяц назад мать потерял. Теперь вот это.

Потерял. Странное слово. Потеря предполагает что-то временное, то, что можно восстановить. Он не потерял свою мать. В конце концов, именно он ее нашел. В ванне. Она плавала в белом платье с розовыми пятнами, ладонями вверх, будто в молитве, руки вскрыты от локтя до запястья. Нет, он не потерял ее.

Она ушла от него.

Бросила Эли одного, взаперти с пастором Джоном Кардейлом.

Женщина-медик положила руку на плечо Эли, и он вздрогнул, наполовину от удивления, наполовину от того, что последние рубцы еще не зажили. Она что-то сказала. Он не слушал. Несколько мгновений спустя они выкатили тело. Медик пыталась закрыть Эли, но он и так ничего не увидел, только черный пакет с телом. Смерть была чистой. Ухоженной. Стерильной.

Эли закрыл глаза и вспомнил отца, лежащего у подножия лестницы. Красная лужица расползалась вокруг головы пастора как ореол, только в темном подвале кровь выглядела черной. Его глаза были влажными, рот открывался и закрывался.

Зачем отец туда пошел?

Уже не узнать. Эли открыл глаза и начал рассеянно листать страницы книги.

– Сколько тебе лет? – спросил медик.

Эли сглотнул.

– Двенадцать.

– Ты знаешь своих ближайших родственников?

Он покачал головой. Где-то была тетя. Возможно, двоюродный брат. Но Эли никогда их не встречал. Его мир был здесь. Церковь отца. Их паства. Наверное, была какая-то система, чтобы сообщать о праздниках, рождении или смерти.

Женщина отошла от него поговорить с двумя офицерами. Ее голос был низким, но Эли уловил некоторые слова:

– У мальчика ничего не осталось.

Но опять же она ошиблась.

У Эли не было ни матери, ни отца, ни дома, но у него осталась вера.

Не из-за шрамов на спине или из-за менее «ощутимых» проповедей пастора Кардейла. Нет, Эли уверовал потому, что почувствовал, когда столкнул отца с лестницы в подвал. Когда голова пастора ударилась об пол. Когда он наконец перестал двигаться.

В этот момент Эли ощутил покой. Словно кусочек мира стал правильным.

Что-то – кто-то – направлял руку Эли. Придал ему смелости положить ладонь на спину отца и толкнуть.

Пастор прокатился по ступеням как мяч и наконец приземлился бесформенной кучей.

Эли медленно спустился, достал телефон из кармана. Но он не набрал номер, не нажал кнопку вызова.

Вместо этого Эли сел на нижнюю ступеньку, подальше от крови, взял телефон в руки и стал ждать.

Ждать, пока грудь отца не остановится, пока лужа крови не перестанет растекаться, пока глаза пастора не станут пустыми, безжизненными.

Тогда Эли вспомнил одну из проповедей своего отца.

«Те, кто не верит в существование души, никогда не видели, как она отлетает».

Он был прав, подумал Эли, наконец набирая 911.

Действительно была разница.

– Не беспокойся, – сказала медик, возвращаясь к крыльцу. – Мы найдем, куда тебе пойти. – Она опустилась перед ним на колени в попытке оказаться с ним на равных. – Знаю, это страшно. Но я скажу тебе кое-что, что помогает мне, когда мне плохо. Каждый конец – это начало чего-то нового. – Она выпрямилась. – Ну же, идем.

Эли поднялся на ноги и последовал за ней по ступенькам.

Он все еще ждал, пока чувство спокойствия исчезнет, но оно не пропало.

Ни тогда, когда его уводили из дома. Ни тогда, когда усадили в пустую машину «Скорой помощи». Ни тогда, когда отъехали. Эли один только раз оглянулся на дом, часовню, а затем сел лицом вперед.

Каждый конец – это начало чего-то нового.

XIII

Четыре года назад

ЭОН, Лабораторное крыло

Стелл вошел в лабораторию как раз в тот момент, когда человек в белом халате взламывал грудь Кардейлу. Пациент был привязан к стальному столу, и хирург использовал какую-то пилу и набор зажимов и металлических штифтов. Эли был не просто жив, он находился в сознании.