Настоящая Любовь - Нина Князькова (2020)

А на меня вдруг волной нахлынул дикий ужас. И все, потому что протянутая левая рука перестала меня слушаться. Ничего не могу сделать. Ничего. И сердце отчаянно стучит где-то в горле. И боль все нарастает с каждым ударом. Сглотнула, попытавшись успокоиться.

— Вер, зови Лешу. У меня приступ, кажется. — Я уже чувствовала существенное онемение конечностей, типичное для таких случаев, и сильнейшую боль в груди. Как же я не распознала признаки раньше? Ведь были…, были же…. — Быстрее. — Задыхаясь, поторопила запаниковавшую медсестру.

Она открыла дверь сестринской и заорала.

— Любе плохо. Скорее.

Я немного расслабилась. Леша, судя по всему, был в коридоре и ворвался в нашу каморку через пару секунд.

— Сердце, Леш. — Прошептала, чувствуя, как от недостатка кислорода кружится голова.

— Черт, Любка. — Выдохнул он, осторожно сгреб меня со стула и на полусогнутых понес меня куда-то, стараясь не трясти лишний раз.

Еще до того, как я начала отключаться, поняла, что умирать мне почему-то не страшно. Нет, страшно физиологически, как и всем, но… незавершенных дел у меня здесь практически не осталось. Не за что было цепляться.

— Люба! — Я слышала, как на меня орали. — Костя, коли быстрее. — Леша был в ярости. — Только попробуй, Безглазова. Борись, кому сказал!

Через некоторое время….

— Разряд. Давай еще. Еще, я сказал! — Алексей держал пластины дефибриллятора.

Но никаких разрядов я не чувствовала, так как несколько секунд назад окончательно покинула свое тело и теперь смотрела на все происходящее как-то сверху и немного со стороны.

— Не заводится. — В голосе Кости я впервые в жизни чувствовала отчаяние. Обычно, он куда спокойнее.

— Адреналин. В сердце. Время еще есть. — Леша никак не хотел сдаваться.

Костя передал наполненный шприц, но я знала, что уже ничего не поможет. Себя было не жалко. Жалко было тех, кто сейчас отчаянно боролся за меня, пытаясь вернуть.

— Любка, прекрати! — Вдруг заорал на меня главный кардиолог области.

Рядом всхлипнула Вера. Костя остановился и закусил губу, глядя, как Алексей упрямо делает непрямой массаж сердца, пытаясь заставить меня ожить.

— Леш, все. — Наконец, не выдержал анестезиолог и попытался оттащить его от моего тела.

— Нет! — Он рванул в мою сторону, но Константин удержал. — Пусти! — И зарядил кулаком, обтянутым перчаткой, тому по лицу.

Рядом в голос завыла Вера, которая до этого отчаянно боролась с собой. Мужчины вдруг как-то обмякли, понимая, что это все.

— Любка, как же так, а? — Сорвавшимся голосом проговорил Леша, дернул плечом, освобождаясь от Костиного захвата, и подошел к моему телу. — Какого черта ты все сердце раздала другим, а себе ни капли не оставила? — Обвинительно спросил он меня.

Я безмолвно висела над ним и не могла произнести ни слова. Костя медленно начал собирать разбросанные кругом препараты и инструменты. Вера, рыдая в голос, принялась помогать ему. А Леша…. Кажется, он еще сам не понял, что плачет. Просто, тяжелые капли вдруг закапали мне на руку. Даже бестелесная я это почувствовала.

— Надеюсь, там ты будешь счастлива. Только попробуй в другой жизни растратить себя на других так же, как в этой. — Пригрозил мне главный кардиохирург дрожащим голосом.

Я улыбнулась. Они это переживут. И Леша сейчас пойдет и выкурит две сигареты, а потом зайдет в свой кабинет. Я ему в стол печенье положила, а то снова поесть забудет. А я…. Кстати, не буду же я здесь вечно висеть? Или буду? Говорят, что души и приведения могут какое-то время оставаться в этом мире, особенно их привлекают те места, которые они считают домом. В данном случае, эта больница и была, по сути, моим домом, а та бригада, которая сейчас плакала над моим телом — моей семьей.