Сладкий папочка - Клейпас Лиза (2007)

Мне посчастливилось быстро обзавестись подругами. Я подружилась с тремя девочками, которым не удалось примкнуть к какой-либо из популярных группировок. Мы ходили друг к другу в гости, экспериментировали с косметикой, крутились перед зеркалом, подражая позам моделей на подиуме, и копили деньги на керамические выпрямители для волос. В качестве подарка на пятнадцатилетие мама наконец-то позволила мне носить контактные линзы. До чего это было странное чувство – видеть мир, не ощущая на носу тяжести толстых очков. Моя лучшая подруга, Люси Рейз, объявила, что в честь моего дня рождения выщиплет мне брови. Люси, смуглая португалка со стройными бедрами, в свободное от занятий в школе время с жадностью штудировала журналы мод и потому всегда была в курсе последних веяний.

– Может, не такие уж мои брови и плохие? – воспротивилась я, когда Люси подступила ко мне, вооружившись лосьоном с гамамелисом, щипчиками и, что меня особенно обеспокоило, тюбиком анестезирующего крема. – Скажешь, нет?

– Ты действительно хочешь услышать мой ответ? – спросила Люси.

– Думаю, нет.

Люси подтолкнула меня к стулу у туалетного столика в ее спальне:

– Сядь.

Я с тревогой глянула в зеркало, остановив взгляд на волосках на переносице, где, как сказала Люси, должна быть промежуточная зона. Девочке со сросшимися бровями счастья в жизни не видать, это всем известно, а потому мне не оставалось ничего другого, как только довериться умелым рукам Люси.

Возможно, это чистое совпадение, но на следующий день я неожиданно столкнулась с Харди Кейтсом, что, по-видимому, служило доказательством правдивости заявления Люси о волшебной силе выщипывания бровей. Я в одиночестве упражнялась на общей баскетбольной площадке на задворках нашего квартала, потому что до этого, на уроке физкультуры, продемонстрировала перед всем классом свою совершенную неспособность сделать свободный бросок. После того как девочек разделили на две команды, возник спор о том, какая возьмет меня. И я не винила их за это: я и сама на их месте не приняла бы себя в свою команду. Уроки физкультуры на улице длятся до конца ноября, и потому, если сейчас не усовершенствовать навыки, я еще не раз буду обречена терпеть этот прилюдный позор.

Осеннее солнце сильно припекало. Для вызревания дынь погоды лучше не придумаешь: жаркие дни и холодные ночи насыщали кассабы и канталупы сахаром. Через пять минут я с ног до головы покрылась пылью, а по моему телу побежали струйки пота. После каждого удара мяча об асфальтированную площадку с земли поднимались столбы огненной пыли.

Ни одна грязь в мире не пристает так, как красная глина Техаса. Ветер разносит ее над головой, и во рту начинает ощущаться сладковатый привкус. Глина залегает под рыжевато-коричневым верхним слоем легкой почвы толщиной в фут, и поэтому она, быстро распространяясь, вызывает такое пересыхание земли, что в самые засушливые месяцы по ней во все стороны разбегаются красные марсианские трещины. Хоть неделю держи носки в отбеливателе, все без толку – так красными и останутся.

Пока я пыхтела, силясь заставить ноги и руки работать слаженно, за спиной у меня послышался голос:

– Никогда еще не видел такого отвратительного броска.

Часто и тяжело дыша, я взяла мяч под мышку и повернулась к Харди лицом. Выбившаяся из моего хвоста прядь волос упала мне на глаз.

Мало кто умеет превратить дружескую насмешку в начало приятного разговора. Харди был из таких. В его широкой улыбке заключалось озорное обаяние, лишавшее его слова всякой колкости. Он явился передо мной весь растрепанный и покрытый пылью, как и я, в джинсах и белой рубашке с оторванными рукавами. А еще на нем была ковбойская шляпа. Некогда белая, она со временем приобрела серовато-оливковый оттенок. Он смотрел на меня так, что мое сердце сделало кульбит.

– Будут полезные замечания?

Когда я заговорила, Харди пристально вгляделся в мое мнцо, и глаза его расширились.

– Либерти? Это ты?