С именем ветра - Хельга Петерсон (2020)

Далее начинался сам роман, разделенный на три части. В первой Шейн писал о некоем писателе, голубоглазом блондине (тут было расхождение с обложкой), который задолжал своему издателю новую книгу, но никак не мог сочинить что-то стоящее. Рассказ шел от первого лица, главный герой смешно, с самоиронией описывал, как медленно деградировал, затапливая свои печали в алкоголе и пытаясь выжать из себя хоть один хороший абзац. Рассказывал, как в раковине росла гора посуды, по комнатам были разбросаны коробки из-под китайской еды, а вещи носились в прачечную только по праздникам. И, тем не менее, иногда, прилагая адские усилия, писатель приводил себя в порядок и шатался по вечеринкам своих знакомых и коллег, чтобы казаться им всем успешным и беззаботным. На вопросы о книге он многозначительно улыбался, от издателя отделывался потоками лжи, но его все больше и больше одолевала безысходность. На одной из таких вечеринок кто-то невзначай упомянул Корнуолл как рай на земле, и герой будучи уже изрядно выпившим, в этот же вечер нашел себе там жилье, собрал вещи и наутро, не до конца протрезвев пустился в шестичасовую поездку на побережье. На этом первая часть заканчивалась.

«…Свинцовое небо нависало над головой, будто хотело раздавить маленькие домишки. Ветер с яростью бросал волны на пляж небольшой бухты. Холод на побережье пробирал до костей, больше всего хотелось сидеть возле камина, завернувшись в одеяло, с бутылкой чего-то горячительного. Но именно сегодня выяснилось, что в холодильнике остался только высохший кусочек сыра и яблоко…»

Это было начало второй части, и Миры как будто снова оказалась там, в Монк-Бэй, графство Корнуолл. Эта часть была про нее, про них. Шейн мастерски описал все: и саму деревню, и утес, и безлюдную бухту, не забыл и прекрасную Шанну (здесь ее звали Шерон) из магазина продуктов. Описал два одинаковых коттеджа. Рассказал про то, как впервые увидел ее, Миру, выложил все свои эмоции и чувства. Это был самый настоящий дневник. Их две недели были описаны порой с точностью до фразы, но это не казалось чем-то личным и оскорбительны. Шейн сделал так, чтобы читалось легко и интересно.

«…В проеме стояла девушка. Джинсы были те же, что и всегда, но вместо широкой толстовки обнаружился тонкий трикотажный джемпер, обрисовывающий стройную, гибкую фигуру. Исчезла надетая до самых бровей шапка, и каскад черных, вьющихся волос доставал до талии. Меня как будто ударили по голове. Боже, последний раз я допустил такую ошибку в шестнадцать лет, когда сказал приятелю что хочу переспать с девчонкой, не зная, что она его сестра. Приятель тогда очень хорошо по мне проехал, ребра болели неделю, а глаз заплыл. Сейчас ощущения были примерно те же, только в этот раз меня никто не бил…»

В романе немота Миры не была чем-то ущербным, она с лихвой компенсировалась жестами, мимикой и перепиской, читатель мог даже забыть, что с героиней что-то не так. Шейн писал от себя, про свои чувства и эмоции, не имея понятия про мысли Мистраль, и от этого некоторые ситуации казались очень забавными и смешными. Вся вторая часть книги была пронизана уютом, уединением и незримым взаимопониманием.

А потом пришло время третьей части, все снова вернулось в Лондон. Героиня сбежала, и горе-писатель последовал за нею. Тут он описывал свои недели ожидания, когда практически непрерывно писал книгу только для того, чтобы не начать карабкаться на стены. Рассказал, как успел придумать массу сценариев развития событий, и все они заканчивались печально. Как отбивался от нападок издателя, и все время искал повод написать короткое сообщение Эм. Он шутил над своей сентиментальностью и обзывал себя маленькой девочкой-подростком (только с бородой), но ничего не мог с собой поделать.