Алексей бросился к грузовику. Резко открыв дверцу полуторки, он сразу же схватился за инкассаторскую сумку.

– А, а, а! – закричала кассирша и пихнула налетчика ногой в лицо. Алексей от неожиданности отлетел в сторону и упал в лужу.

– Убью, сука! – закричал он и, вытащив из-за голенища сапога нож, бросился снова к кабине.

Женщина в очередной раз ударила Алексея сумкой по лицу, тем самым решив свою судьбу. Сильный удар финского ножа в горло, решил этот вопрос в пользу налетчика. Он вырвал из ослабевшей руки кассира инкассаторскую сумку и с гордым видом направился в сторону Корнилова. Решив отыграться на водителе, Алесей ударил его носком сапога в лицо. Голова дяди Вани дернулась в сторону, и он на время потерял сознание. Алексей протянул Василию сумку.

– Вот смотри, деньги, – произнес он, открыв сумку.

Василий заглянул внутрь сумки. На него смотрел лик вождя мирового пролетариата. Корнилов невольно улыбнулся. В этот момент громко застонал водитель полуторки. К нему подошел Симаков и носком сапога уперся ему в затылок. Он внимательно наблюдал, как напряглось тело шофера, а затем из ямы, наполненной водой стали показываться воздушные пузыри.

– Вот так без шума и пыли, – произнес он. – Раз – и нет человека, он просто утонул в луже.

Вдалеке показалась грузовая автомашина.

– Поехали! – громко крикнул Корнилов и сел в легковую автомашину.

– Может, убрать труп старика с дороги? – заводя «Эмку», спросил Игнат Василия.

Тот посмотрел на приближающуюся машину.

– Некогда. Поехали!

«Эмка», взревев мотором, рванула с места. Она быстро поравнялась со встречным грузовиком и, набрав скорость, устремилась в сторону центра города.

– Подфартило, – произнес Алексей и улыбнулся, – неплохие деньги срубили.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – зло отреагировал Корнилов. – Игнат, машину загони в сарай, а ты – прикуси язык. Сейчас «мусора» когти будут рвать, смотрите, не попадите под замес.

– Да, хватит нас учить! То не делай, это не делай. Мы и так все это уже проходили не раз.

– Ты замолчишь, щенок? – с нескрываемой злостью произнес Корнилов и приставил к голове Алексея свой пистолет. – Здесь я командую! Один в этом начал сомневаться, сейчас сидит рядом и молчит. Может, ты тоже хочешь вот так, как он!

– Ты что, Корнил? Вот уже и пошутить нельзя!

– Ты уже пошутил с Люськой Шуваловой. Взял и порезал! Больше никаких шуток!

В машине стало тихо. Лешка сидел, отвернувшись к окну, и шевелил своими толстыми детскими губами. В эти минуты никто из них не говорил о деньгах, наверное, каждый боялся заикнуться о них.

* * *

Максимов стоял у окна. Там за стеклом шел дождь.

«Вот и лето, похоже, заканчивается, – подумал он. – Какой холодный август…».

Мутная капля дождя катилась по запотевшему стеклу, разбухала на его глазах и, собрав оконную грязь, расползлась как-то слякотно, а затем устремилась вниз к земле. Тощая муха пискляво прожужжала над ухом, ткнулась в сырое стекло, да и шлепнулась в образовавшуюся лужицу на подоконнике. Суетно перебирая лапками, добралась до края и свалилась на пол. Павел проводил падающую муху взглядом и, услышав за спиной шаги, развернулся.

– Что произошло, Максимов? – спросил его Яхин. – За время службы пора уж привыкнуть к Геннадию Алексеевичу. Неужели, ты его до сих пор не можешь понять, что этот человек никогда не смирится с твоей версией?

– Станислав Иванович! Вы хоть понимаете то, о чем я все время пытаюсь достучаться до нашего руководства министерства. Пока мы будем отмахиваться от всего этого, банда так и будет творить свой беспредел в городе.

– Павел! Последний налет явно не вписывается в твою общую схему. Нет оружия…

– Причем здесь оружие? Почерк, жестокость…. Разве этого мало?

– Для тебя, может быть, и играет, но следствие опирается не на предчувствия оперативников, а на факты. А здесь, признайся, следов то нет.