Банда - Александр Аввакумов (2020)

– Товарищ комиссар, какие десять суток? А что, я должен говорить рабочим? – перебив комиссара, произнес секретарь горкома партии. – Подскажите мне, Кондрат Гаврилович, мне то, как быть в отличие от вас? Люди работают, восстанавливают производство, строят дома, а я им, вы подождите десять суток, пусть милиция разберется с бандитами. Как разберется, так и начнем работать, а пока сидите, дома и ждите. Безобразие! Я буду жаловаться в Обком партии, пусть они там разберутся, соответствует ли товарищ Максимов занимаемой должности!

Комиссар посмотрел сначала на Максимова, а затем на Лосева, а вернее, на их реакцию, на слова представителем горкома партии.

– Мы постараемся раскрыть эти преступления, – словно оправдываясь перед собравшимся руководством НКВД и председателем горкома партии, ответил Лосев. – Мы сделаем все возможное и невозможное.

– Это хорошо, что вы понимаете свою ответственность перед народом, – в заключение произнес комиссар НКВД. – Мы надеемся на вас.

Все встали со своих мест и, гремя стульями, направились к выходу. Вслед за ними, кабинет покинул и Павел Михайлович. Он шел по коридору наркомата, размышляя о поставленной перед ним задачей.

«Да, товарищ начальник, перевел ты на меня стрелки, – подумал Максимов. – Интересно, как все это будет выглядеть – возможное и невозможное».

Павел зашел в кабинет и тяжело опустился на стул. Он посмотрел на часы, шел восьмой час вечера.

«Как там, Сашка? Сыт ли? – первое о чем подумал он. – Ты прости меня сын, но домой мне сегодня, похоже, прийти не удастся».

Максимов достал из ящика стола пистолет и сунул его в карман пиджака. Среди множества других вопросов, которые задавал себе Максимов, был еще один, и, пожалуй, самый трудный: с чего начать?

* * *

Перед Максимовым сидел охранник Панкратов и время от времени позевывал. Ему явно хотелось сейчас забраться на нары в камере и, вытянув ноги, отойти ко сну.

– Что молчишь, Панкратов? – спросил его Павел. – Спасть хочешь?

– Не мешало бы, начальник, минут шестьсот на каждый глаз, – ответил охранник. – Что вы меня все пытаете и пытаете? Я уже вам все рассказал, что оговорил меня мой зять, что не было никакой группы.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему, Панкратов. Оговорил он тебя, а ты такой чистый и прозрачный, как слеза Божья. Может, тебе показать заключение комиссии?

Охранник оживился. Он удивленно посмотрел на Максимова, словно увидел его впервые.

– Это что это за комиссия такая?

– Вот такая комиссия, которая проверила все поступления продуктов в вашу больницу, расход их и так далее. Самое интересное, Панкратов, выявлена определенная закономерность исчезновение ряда наименований продуктов именно после твоего дежурства. Вот сам думай, показания твоего зятя, заключение комиссии и поедешь ты, дорогой мой человек на лесоповал на два десятка лет…

Лицо Панкратова словно окаменело и, глядя на него, было трудно понять, слышал ли он то, что говорил ему Максимов. Неожиданно Павла осенила идея, от которой ему вдруг стало даже весело.

– Слушай меня внимательно, Панкратов. Сейчас я тебе скажу одну секретную вещь, только слушай меня внимательно.

Лицо охранника по-прежнему было «каменным».

– Главное – это показания главного врача вашей больницы. Когда я его прижал заключением комиссии, то он сообщил мне, что именно ты – Панкратов был организатором хищения со склада и что ты, запугал и заставил его принять участие в этих хищениях.

Неожиданно для Максимова Панкратов схватился за голову и начал подвывать. Он раскачивался на табурете, и Павлу показалось, что тот готов рухнуть на пол и головой биться об пол.

– Что с тобой? Тебе плохо?

– Суки драные, – провыл он. – Суки….

Максимов протянул ему кружку с водой. Он взял ее в руки и жадно выпил.

– Они решили пустить меня «под сплав», но я не мальчик. Каждый понесет свой чемодан! Пиши, начальник!

* * *