Банда - Александр Аввакумов (2020)

Закончив фразу, он хлопнул ладонью по столу, словно подводя под сказанным определенную черту.

– Геннадий Алексеевич! Мне завтра нужно выехать в больницу с сыном. Можно?

Лосев посмотрел на Максимова так, как будто тот только что одарил его рублем.

– Ты же хорошо знаешь, какая в городе обстановка…. А если что-то произойдет?

– Ну, а вы для чего со своим опытом, Геннадий Алексеевич, – возразил ему Павел.

– Хорошо. Думаю, что полдня тебе хватит.

– Спасибо и на этом.

Павел поднялся со стула и направился к двери.

* * *

Незаметно наступила зима 1946 года. Город с какой-то непонятной легкостью возвращался к мирной жизни. Однако, это внешнее благополучие не соответствовало суровой действительности. Бандитские налеты на склады, магазины и жителей города стали каким-то обыденным явлением и по-прежнему вызывали у людей страх за родных и близких. Банда, которой занимался Максимов, «залегла на дно» и это больше всего напрягало Павла.

…. Галина, надев передник, с осторожностью разливала по тарелкам наваристые густые щи, которые так любил Василий.

– Слушай, Вась! А тебе не кажется, что вы засиделись по домам. Может, стоит напомнить кое-кому о своем существовании? – произнесла Галина, подавая ему тарелку.

– Что-то новое «надыбила»? – спросил ее Корнилов. – Давай, «колись»…

Галина села за стол и, взглянув на Василия, продолжила:

– Есть один известный в Казани дом, полный добра. Мне подруга на работе об этом рассказала.

Глаза Корнилова загорелись. Он отложил в сторону ложку и посмотрел на сожительницу.

– Что за дом? Говори, не тяни кота за хвост, – нетерпеливо произнес он. – Что за хата?

– Это, милый мой, не хата и не хибара. Это – дом, в котором до революции жил Ленин, вождь мирового пролетариата, – ответила Галина и звонко засмеялась, глядя на удивленные глаза Корнилова.

– Какого еще Ленина? – тихо переспросил ее Василий. – Того самого?

От подобной дерзости у него перехватило дыхание. Он поперхнулся и начал кашлять.

– Да. Владимира Ильича Ульянова – Ленина, – ответила сожительница, продолжая смеяться.

– Ты шутишь? Если возьмут нас, то точно, поставят к стене. Здесь политика, Галина. А это – опасная штука, очень опасная.

– Тебя и так поставят к стене, Корнилов. Что, испугался? А я думала, что ты стал немного походить на мужика, а ты – тряпка….

– Кто я! – швырнув ложку на стол, зло сверкнул глазами Василий. – Ты не заговаривайся, а то огребешь по полной программе. Сидишь дома, вот и сиди! Что может храниться в этом пролетарском музее, пара подштанников твоего Ильича? Там, наверняка, одно старье, кто его возьмет!

– Нет, Васенька, там не старье, – тихо произнесла Галина. – На днях туда завезли ткани, похоже, хотят делать там капитальный ремонт.

– Ткань то им на что?

– Это ты не у меня спрашивай. Может, там разные костюмы хотят шить.

Корнилов задумался. Ему явно не хотелось мелочиться, но взглянув на Галину, он произнес:

– Хорошо. Надеюсь, охраны там нет? Не хотелось бы….

– Какая там охрана? Один дед одноногий. Но, «барахлишка» там много, это точно.

– Уговорила. Мы пойдем завтра.

23 февраля 1946 год. С утра замело. Корнилов шел по улице, подняв воротник своего коротковатого демисезонного пальто. Рядом с ним шел Симаков, который то и дело оглядывался по сторонам, ища глазами Алексея Бабаева, который шел по другой стороне улицы.

– Слушай, Корнил! Может, стоит отказаться от этого дела? Что-то мне не нравится все это. Да и «мусорня» землю будут рыть, чтобы найти нас.

– Испугался, Петрушка. Риск есть, но где его нет?

– Все-таки музей вождя мирового пролетариата….

– Это какого вождя? Он тебе кто? Пахан? То-то и оно, не грузись лишним.