Банда - Александр Аввакумов (2020)

– А это – не ваше дело, Матвей Гаврилович. Много будете знать, плохо будете спать.

Лицо хозяина вспыхнуло, но его вовремя остановила супруга.

– Тебе что старый хрен нужно? Где, кто – это тебе зачем?

Хозяин хитро улыбнулся.

– Я, может, тоже хочу вот так, как они, пожить с размахом, – произнес Матвей Гаврилович. – У меня есть хороший денежный адресок в Казани. Я сам хотел бы им воспользоваться, но болен. Старость сказывается.

– Галина, остальные деньги верну где-то через неделю.

Все засмеялись. Галина встала из-за стола и, поблагодарив хозяев за угощенье, направилась к двери.

* * *

Максимов возвращался домой. Он невольно обратил внимание на ярко освещенные окна своего дома.

«Почему на окнах нет занавесок? – первое, о чем подумал он. – Неужели Сашка что-то натворил?»

Павел открыл калитку и вошел во двор. На натянутых между деревьями веревках висело выстиранное кем-то белье. Он потрогал его, оно еще было влажным.

– Сашка! Это кто нам настирал белье? – спросил Максимов, переступив порог дома.

– Приходила твоя знакомая – тетя Тамара, вот она и постирала белье. А что? Она сказала мне, что тебя хорошо знает и что ты сам попросил ее выстирать белье.

– Тетя Тамара, говоришь? – произнес он, прикидывая в голове, какая это может быть тетя Тамара. – Сынок, а как она выглядит?

– Папа, ты шутишь? Тетя Тамара сказала мне, что вы последний раз виделись неделю назад. Вы вместе с ней встретились на улице Большой и вместе шли на остановку трамвая «Петрушкин».

Максимов невольно улыбнулся, вспомнив симпатичную женщину, которая обратила внимание на его нестиранную рубашку. Он тогда и предположить не мог, что она придет к нему домой и устроит уборку и стирку.

– Папа! Тетя Тамара просила тебе передать, что она придет к нам в гости в воскресенье. Пап! А она красивая и добрая, как наша мама.

Павел прошел на кухню и снова был приятно удивлен, на керогазе стояла полная кастрюля наваристых щей.

– Сынок, кто это наварил нам щей?

– Тетя Тамара. Я уже ел, папа, вкусно.

Максимов налил в тарелку щи и сел за стол. Мысленно он был благодарен этой совсем незнакомой ему женщине за заботу, но что-то настораживало его, и эта настороженность была памятью о жене.

«Как же так, Павел? – невольно спросил он себя. – Почему ты так быстро забыл ту, что ждала тебя с фронта?».

Какая-то резкая боль прострелила его сердце. Он протянул руку и, достав из пачки папиросу, закурил. Встав из-за стола, он подошел к окну. Там за стеклом было темно и от этой темноты ему вдруг стало необычайно грустно. От этих грустных мыслей его отвлек голос сына:

– Папа! Завтра родительское собрание, ты пойдешь в школу?

– Не знаю, сынок, как получится.

Загасив папиросу в пепельнице, Павел направился в комнату.

* * *

Корнилов и Бабаев шли за солидным мужчиной, который, словно чувствуя нависшую над ним опасность, то и дело останавливался и оглядывался назад. Он был высоким, поджарым, с явной армейской выправкой. Его светлые, редеющие волосы были зачесаны назад, а холеные руки свидетельствовали о его непролетарском происхождении. Вот и сейчас он остановился и, поправив узел галстука, оглянулся назад.

«И что он все время дергается? – со злостью подумал Василий, наблюдая за Антоновым. – Неужели опасается кого-то?».

Вчера вечером об Антонове ему рассказала Галина. Со слов ее свекра, он принимал непосредственное участие в реализации конфискованных у «врагов народа» ювелирных изделий и предметов старины. Сегодня Антонов должен был встретиться с человеком, который был готов приобрести несколько золотых изделий, представляющих большую историческую ценность.